Пора и нам. Поднялся я из окопа, крикнул: «Вперед, курские!»— и побежал. Стрельбы вражеских пулеметов не слышно, а пули и слева, и справа, и над головой пролетают, так тонюсенько, по-осиному жужжат. Кой-кто падает. Вижу, как спотыкаются и со всего разбега кувыркаются убитые кони. Но слева и справа волной катится вперед и вперед красноармейская цепь: весь полк в атаку пошел. Вижу, что кавалеристы уже в районе вражеских позиций, там из окопов выскакивают солдаты, оглядываясь, пускаются наутек. Удирают!
От Лаишевки до Симбирска гнали мы беляков безостановочно. Одновременно с нашей 15-й Инзенской дивизией ворвались на улицы города другие соединения и части нашей армии. Симбирск мы взяли.
После поражения Поволжской белогвардейской армии в сентябре 1918 года начали наступление и другие армии Восточного фронта.
А что касается ордена Красного Знамени, то меня наградили им за форсирование Сиваша, а нашу 15-ю Инзенскую стрелковую дивизию стали называть Сивашской. Но об этом, ребята, мы поговорим в другой раз. О Халхин-Голе я тоже рассказывать не буду, а просто попрошу кого-нибудь из участников боев побывать у вас. Как? Договорились?
— Договорились! Согласны! — закричали школьники.
— А теперь мой совет вам — хорошо учиться. Особенно тем, кому нравится военное дело. Нам нужны грамотные, глубоко знающие науки бойцы и командиры. Умейте отлично стрелять, это очень важно. Всего вам доброго, ребята!
Сразу же после возвращения из отпуска, который супруги провели в Сочи, комбриг Рубцов отправился в штаб дивизии. То, что Федор Дмитриевич был необычно взволнован, не ускользнуло от Евгении Григорьевны. Но серьезного значения этому она не придала. Еще свежи были впечатления от беззаботно и весело проведенного месяца, как бы сократившего для них суровую уральскую зиму. И не верилось, что в январе где-то зеленеют пальмы и что это «где-то» всего в четырех сутках езды от Перми.
Вернулся Федор Дмитриевич скоро, и по лицу его можно было определить, что он очень доволен.
— Ну как, Женя, разобрала чемоданы? — спросил жену, озабоченно оглядывая комнату, где на стульях, диване лежали вещи, их Евгения Григорьевна выложила из чемоданов и еще не успела, убрать. — Сегодня вечером к нам придут гости, надо бы кой-что приготовить.
— А что случилось, Федя? — Евгения Григорьевна отложила пальто, которое держала в руках, намереваясь повесить в шкаф.
— Ничего особенного! Завтра я уезжаю в командировку, вот и хотел посидеть с друзьями на дорожку. Ты только не волнуйся, — закончил он торопливо, увидев, как побелели щеки жены.