Илья осторожно двинулся вперед, внимательно глядя себе под ноги. Уже после третьего шага он негромко охнул, наступив на торчащий из рассыпающегося бетона кусок арматуры. После того как были пройдены два десятка шагов, а изо рта вырвались еще несколько болезненных вскриков, Лунин остановился, решив, что окружающий его мир слишком враждебен и явно не предназначен для хождения босиком.
— Идем прямо еще двести метров, — поторопил Илью голос из рации.
— Да идем мы, идем, — вздохнул Лунин.
Сняв с себя футболку, он разорвал ее надвое, соорудив из получившихся кусков некое подобие армейских портянок. Хотя это и не решило проблему отсутствия обуви полностью, перемещаться стало значительно удобнее.
— Направо, — послышалась очередная команда.
Илья свернул в заросший бурьяном проход между двумя безжизненными корпусами.
— Теперь налево и заходи в подъезд.
Домофона на входе не было, как не было, впрочем, и двери. Остановившись на ступенях крыльца, Илья обернулся. Солнце уже почти достигло зенита, пусть и не такого высокого, как в июне, но все же вполне достаточного для того, чтобы ощутить приятное прикосновение к лицу мягких, едва теплых лучей. Прищурившись, Лунин улыбнулся. Заходить в дом совсем не хотелось, хотелось вот так стоять, подставляя солнцу лоб, щеки, нос. Стоять и улыбаться, думая о чем-то хорошем, ведь что-то хорошее, о чем можно было подумать, наверняка где-то было.
— Хорошо-то как, — пробормотал Лунин и, бесцеремонно повернувшись к дневному светилу спиной, шагнул в темноту подъезда.
— Второй этаж, — подсказала рация.
Только оказавшись внутри, Илья понял, что здание никогда не было жилым, хотя, что именно в нем располагалось тридцать лет назад, понять было уже невозможно. Какое-то учреждение, может быть, штаб, хотя штаб должен быть уже за периметром, там, куда доступ гражданским закрыт. Впрочем, кто его знает, где он был, этот самый периметр, может быть, сразу за пристанью, там, кажется, лежали несколько секций бетонного забора. Да и какая разница, что в этом доме когда-то было? Гораздо важнее то, что происходит здесь прямо сейчас, а еще важнее то, что случится в самое ближайшее время. Лунин еще немного помедлил, прежде чем начать подниматься по лестнице. Что-то подсказывало ему, что ничего хорошего в этом заброшенном, давно умершем здании произойти уже не может, а если и может, то не сегодня, не сейчас и, во всяком случае, никого отношения к нему, Лунину, это хорошее иметь не может.
Поднявшись наконец на второй этаж, Илья вновь остановился в нерешительности. Длинный, забитый мусором и остатками разломанной мебели коридор уходил в обе стороны от лестничной площадки.