— Вернемся к ходу событий. — Реваев вновь, на этот раз без намека на усмешку взглянул на хозяина кабинета: — Вы, подозревая следователя Лунина в совершении ряда особо тяжких преступлений, решаете лично осуществить задержание, причем едете, не взяв с собой табельного оружия, в сопровождении одного только полковника Изотова. Все верно?
— У меня ведь все равно обоймы не было. Наградной пистолет ведь. Подарок. — Хованский изо всех пытался сохранить хладнокровие. — К тому же я посчитал, что пистолета Изотова будет вполне достаточно.
— Достаточно? Это мы сможем узнать только у Лунина, если, конечно, когда-нибудь его увидим, достаточно ли ему было табельного оружия полковника Изотова и для чего именно его было достаточно.
В кабинете послышался негромкий, но вполне отчетливый, короткий смешок. Взгляды всех присутствующих обратились на Зубарева.
— Я рад, что у кого-то из вас еще сохраняется хорошее настроение, — лицо Реваева сделалось совсем грустным, — хотя, в принципе, это укладывается в концепцию последних событий.
— И какая же у них концепция? — полюбопытствовал Вадим, не обративший внимания на многозначительное покашливание Локоткова.
— Я бы сказал, слабоумие и отвага, — быстро отозвался Реваев, — хотя у некоторых только слабоумие.
— Ну, знаете ли, — возмутился Локотков, — всему есть пределы!
— Вы думаете? — оживился Реваев. — Глядя на вас, я теряю в этом уверенность. Начальник областного следственного комитета самолично едет на задержание преступника. Это раз! Вооруженный следователь позволяет преступнику, на которого уже надеты наручники, завладеть его табельным оружием. Это два! Начальник областного УВД, зная о том, что планируется подобное, скажем так, своеобразное мероприятие, не считает нужным отправить на место задержания ни группу захвата, ни даже оперативников. Это три!
— Был там оперативник, вот он сидит, — процедил сквозь зубы Локотков. — Думаю, трех человек, двое из которых вооружены, для задержания одного безоружного следователя вполне достаточно. А то, что он из машины ушел, это уже не ко мне вопрос.
— Да, наш жизнерадостный оперативник, — согласился Реваев, — это четыре.
— Со мной-то что не так? — подпрыгнул Вадим и тут же почувствовал, как рука Изотова потянула его вниз, ухватив за рукав. — Ну, я понимаю, остальные, вы им хоть объяснили, что к чему. А я что? Зубарев — сразу в минус? Так, что ли?
Реваев вновь снял очки, но на этот раз не стал их разглядывать, а просто положил на стол.
— Специально по просьбе майора Зубарева делаю пояснение. Прежде всего, товарищ майор, скажу, что этот минус в большей степени адресован не вам, а сидящим здесь руководителям. Если они не доверяют вам до такой степени, что ставят телефон на прослушку, то несколько странно слышать от них предположение, что вашего присутствия вполне достаточно при задержании беглого преступника, с которым у вас дружеские отношения. То, что это предположение оправдалось, скорее, плюс вам, а не им. Это, так сказать, подпункт «а» в четвертом пункте.