— А вот голос повышать не надо, — с холодной, не сулящей ничего хорошего улыбкой отозвался Зубарев. — И вопросы задавать теперь не ваша очередь. Вам теперь, уважаемые, — он обвел взглядом присутствующих, — по статусу положено на вопросы только отвечать.
Удовлетворенный тем, что никто не осмелился ему возразить, оперативник кивнул и повернулся к Лунину.
— А что у них, кстати, со статусом? Автобус вызывать?
— Подожди, — Илья с сомнением покачал головой, затем, придя к окончательному решению, вздохнул и громогласно объявил: — Итак, поскольку каждый из здесь присутствующих имел возможность совершить убийство Игоря Владимировича Фильченко, с настоящего момента вы все являетесь подозреваемыми по этому делу. Завтра утром вы будете доставлены в суд для избрания вам меры пресечения. Я полагаю, что подписки о невыезде из города будет на данном этапе вполне достаточно. Надеюсь, что Яна Григорьевна не будет возражать против того, чтобы иногородние гости этого дома остались здесь на некоторое время.
— Вот как, мы уже гости в этом доме! — возмутилась Наташа, бросив на Яну взгляд, преисполненный откровенной ненависти.
— Желанные, исключительно желанные. — Яна одарила ее в ответ ослепительной улыбкой.
— Напоминаю, что нарушение избранной меры пресечения недопустимо и может служить основанием для взятия под стражу, — напомнил всем Лунин. — До завтрашнего утра попрошу вас всех этот дом не покидать. Если честно, я мог бы, а возможно, мне и следовало бы задержать вас до решения суда, но из уважения к памяти Игоря Владимировича я этого делать не буду. Во избежание соблазнов сотрудники полиции останутся здесь на ночь.
— Не боишься, что кто-нибудь утечет через забор? — полюбопытствовал Вадим, когда они вновь вышли на крыльцо.
— Все может быть, — Илья неуверенно пожал плечами, — но тогда мы будем знать, кто виновен.
— Ох, друг мой, — покачал головой оперативник, — поверь, не всегда бежит тот, кто виновен.
Страница из дневника:
«После смерти брата одиночество засасывает меня, словно черная дыра. Наверное, это очень избитое сравнение, и так говорить уже давно не принято. Но ведь я не писатель, я просто человек. Человек, вокруг которого никого нет, только пустота и темнота. Нет, конечно, мимо проходят какие-то люди, иногда они даже о чем-то разговаривают со мной, что-то спрашивают, я даже ухитряюсь им отвечать. Но ведь во всем этом нет никакого смысла, а разве может существовать то, что смысла не имеет? Я помню, еще в школе нам рассказывали о том, что мы можем много лет видеть свет давно погасшей звезды. Вот и я вижу отблески света уже погасшей жизни. Вчера я видела Лунина, он прошел мимо и улыбнулся своей детской, наивной улыбкой, которая мне так понравилась еще в первый день нашего знакомства. Лунин… конечно, он не виноват в том, что моего брата больше нет. Он ни в чем не виноват, а значит, не виноват и в моем одиночестве, не виноват в том, что черноты и пустоты вокруг меня становится все больше. Во всяком случае, я пытаюсь изо дня в день убедить себя в его невиновности».