В чем я окончательно убедился, так это в том, что возможности и глубины нашего подсознания безграничны.
— У тебя было когда-нибудь прежде такое?
Н.: Ни у кого из нас раньше не было ничего подобного вроде того, что происходило в зоне.
С: Может быть, зона для того и нужна, чтобы прийти туда, раскрепоститься, осознать свои возможности, развить их — а они там точно развиваются. Побольше бы таких зон, если говорить уже в философском смысле, где люди вот так начинают верить в себя.
— Веришь ли ты, что там могут присутствовать ВЦ, внеземной разум?
С: В то, что там бывают какие-то НЛО, — да. А ВЦ… Поверю, если будут материальные доказательства, ну, скажем, кусок от «летающей тарелки». Может быть, поверю и тогда, когда наяву, среди бела дня НЛО сядет неподалеку от меня, я его четко буду видеть или, скажем, гуманоидов…
— Если бы тебе предоставили такие свидетельства именно из этой зоны, мог бы ты сказать, допустим, так: «Что же, ничего удивительного, этого можно было ожидать»?
С: Пожалуй, мог бы. Не исключаю, что там могут быть ВЦ. Но пока держусь версии подсознания.
Н.: Понимаешь, это в корне меняет наши представления о Жизни, и вообще… Я чувствую, что скоро нашей цивилизации придется перестраиваться… это будет очень сложно… спокойно это не пройдет. В психологическом плане многим будет очень сложно и трудно. Это повлечет за собой и какие-то нехорошие последствия. Надо думать и думать над этим, работать над собой…
Беседа четвертая: Ч. (Фрагмент)
… Я вернулся из зоны — и до сих пор прийти в себя не могу. И на жизнь я стал смотреть по-другому, подходить к ней с другими мерками, мыслить другими категориями.
— Что ты имеешь в виду?
— Я не знаю, как это объяснить. Понимаешь, там я понял, что человек — это меньше пылинки, что мы — ничтожно малая величина. Единственное, в чем может заключаться человеческое достоинство, — это мысль. Не будет мысли — ни на Земле, ни во всей Вселенной человек не нужен.
Я не уверен, что кто-нибудь сможет это так вот просто объяснить…
Все, кто вышел со мной из зоны, — а нас было девять человек, шестеро рижан и трое из Запорожья, — все признавались: вот идем и другими глазами смотрим на мир, на жизнь.
— Разве Мухортов и Синицын не говорили тебе этого?
— Говорили.
— Они пытались это объяснить?…
— Мне кажется, это пока можно только констатировать.
— Это сильное чувство?
— Оно становится все сильней. — Оно положительное?
— Да. Безусловно… Я прекрасно понимаю, вдруг осознал, что, побывай я в зоне раньше, — не совершил бы многих глупостей, ошибок, нехороших поступков.
— Нет ли у тебя такого ощущения, что ты как бы очистился, стал лучше, побывав в зоне? Прикоснулся к чему-то святому, но не в религиозном смысле (ты ведь неверующий)? Мог бы ты сказать, что подобное чувство должен испытывать истинно верующий, побывав в Храме, сходив к Богу?