— Ты вернулся оттуда уверенным, что существуют ВЦ и они присутствуют на Земле?
— Я не то чтобы уверен, я просто знаю. У меня было много возможностей проверить правильность, натуральность своих ощущений. Если бы что-то странное со мной случилось один только раз, — я бы тогда еще мучился сомнениями, что мне все это приснилось, привиделось и т. д. Нет, у меня нет никаких сомнений, что ВЦ существует и что я вступал с ними в контакт.
От автора. На этом наша первая беседа с Т. закончилась. Несколько раз я совершенно явственно — и магнитная лента бесстрастно это зафиксировала — видел и чувствовал, что Т. хочет или прекратить беседу, или переменить тему. Думаю, что и вы заметили это, читая только что расшифровку разговора: в любопытных местах я старался максимально точно придерживаться диктофонной записи.
Стоило Т. заговорить о чем-то интересном, что, очевидно, было «на грани» дозволенного, — как вдруг он как бы затихал, начинал говорить медленнее, нехотя, и главное — переходил к другим фактам и событиям. Может быть, мне показалось, но глаза у него при этом становились какими-то странными: затрудняюсь подобрать точные слова, чтобы описать их. Вскоре он, правда, оживал, продолжал свой рассказ напористо, уверенно, но вновь до какого-то момента.
Так случалось несколько раз, и в конце концов стало ясно, что Т. продолжать беседу более не расположен.
Что означало все это? Думаю, вы догадываетесь. Мои же догадки подтвердились буквально через пару дней, когда я узнал, что контакты с ВЦ продолжаются у Т. и в Риге.
Мы встретились с ним для обстоятельного разговора еще раз. Т. почти ничего не рассказывал о последних, уже «рижских» контактах. Но кое-что из его повторных рассказов о зоне мне показалось любопытным и достойным изложения на бумаге.
Итак.
Беседа шестая: Т.
— Ты говорил в прошлый раз, что во время второго посещения поляны, где разместились инопланетяне, ты стоял ногами на земле. Что ты чувствовал?
— Да, во вторую ночь мой полет к поляне завершился тем, что меня плавно опустили на землю. Я вдруг почувствовал, что у меня есть не только глаза, которые до этого «летели» одни, но и ноги: я ощутил почву под ними и даже слегка спружинил, коснувшись земли. Я почувствовал руки, все тело…
— Ты не смотрел на себя?
— Самое смешное, что мне не пришло в голову оглядеть собственные руки-ноги! Может быть, мне было внушено, что смотреть на себя не надо; может быть, это сделали, чтобы я не пугался, если мое тело выглядело действительно как-то неожиданно, необычно?… Может быть, они подготовили для моего визита какую-нибудь специальную оболочку?