— Пах! Силач был этот Байрыстан! — подтверждал все тот же старик.
— Да что козел! Помню, упал в колодец верблюд, так он вытащил его в два счета, — добавлял другой такой же старый зритель.
Старик Байдалы недовольно покосился на непрошеных помощников, — он не любил, когда его перебивали, — и продолжал:
— Так вот, отобрал Байрыстан козла у чужих джигитов, поднял на свою макушку и вырвался из этой мешанины людей и коней. Да прямо ко мне: «Ну, а теперь, Байеке, твой черед. Скачи с козлом в аул!» Перебросил я тушу поперек седла и отпустил поводья Жирена. А конь как будто только и ждал, когда ему доверят дело. Стоило мне прикоснуться пятками к его бокам, и Жирен полетел как птица! Только ветер завывал в моих ушах: «Где а-а-ул, где а-а-ул!» Я лег вниз лицом на козла, придавив его руками, и не видел, как мы пронеслись через поля шести колхозов, и поднял голову только в нашем ауле. Жирен принес меня прямо к крыльцу сельсовета. И ни разу не качнул, не подбросил. Словно не было под его копытами ни кочек, ни рытвин, а степь стала гладкой как стол! — победно заканчивал старик Байдалы.
— Да, да, Жирен был рожден не конем, а птицей! — опять встревал неугомонный помощник. — Я тоже раз скакал на Жирене, и тоже был кокпар! Этот жеребец понимал кокпар лучше иного человека!
— Когда в прошлом году Жирена забрали в армию, баенкома[10] сказал: «На таком красавце только главному командиру ездить!» — вспомнил другой старик.
— Прямо так и сказал? — поразился старик Байдалы.
— Не веришь, спроси Жакыпа. Баенкома при нем говорил. Он слышал.
Мы все, и стар и млад, повернулись к обычно неразговорчивому Жакыпу.
— Я слышал, — коротко подтвердил старик Жакып.
Пока мы слушали рассказы о скакуне Жирене, Токтар взял узду и подошел к его пока еще безвестному сыну Жиренкаске. Молодой жеребец отпрянул, забил копытом и раздул розовые нежные ноздри, словно стараясь подтвердить славу своей знаменитой горячей крови. А когда все же Токтар накинул узду на его гордую точеную голову, что тут началось, что началось!.. Жиренкаска чуть ли не взмыл в небо. Четыре человека держали аркан, наброшенный на его шею, и все же он вырвался, словно они были легче пушинок, и понесся в степь. Один конюх быстро вскочил на своего оседланного коня и бросился в погоню. Да куда там — Жиренкаски и след простыл. Только еще клубилась пыль, поднятая его копытами.
— То-то, хороший конь и должен быть таким, с характером! Видали, как он всех раскидал? Из него выйдет замечательный скакун! — воскликнул старик Байдалы, и приутихшая было его кровь снова забегала по жилам.