— Мой, — осторожно сказал мальчик по имени Батен, его голову только выбрили, и она сияла на солнце.
— Ай, какой у тебя хороший лоб! Как зеркало! Ну-ка, подойди ко мне, я на тебя посмотрю, — с притворной лаской позвал его Ажибек.
Когда простодушный Батен, решив, что гроза миновала, приблизился к Ажибеку, тот неожиданно щелкнул его по голове. Дын-дын!
Что было, то было. Мы тогда со смеху чуть не попадали, у Батена повлажнели глаза, но он сдержался, не заплакал, только потер лоб и насильно растянул в улыбке губы, делая вид, будто ему тоже смешно.
— Маладес! — похвалил Ажибек по-русски. — Возьми! — и вернул Батену альчик.
Так он роздал остальные альчики, сопровождая это насмешками, пинками и подзатыльниками. А кое-кому пришлось поползать в пыли, отыскивая брошенный альчик.
Потом Ажибек снял застиранную рубаху, лег животом на траву и приказал:
— Эй вы, недотепы! Что-то спина расчесалась сегодня! А ну-ка сделайте мне «жыбыр-жыбыр»!
«Жыбыр-жыбыр» — недавняя придумка Ажибека. После черной бумаги на его отца с Ажибеком что-то случилось, на него напал сильный зуд, он чесался, раздирая кожу ногтями, так что было страшно смотреть. Видавшие виды взрослые говорили, будто виной тому расстроенные нервы, будто так его потрясла проклятая черная бумага. Словом, Ажибек себе места не находил, драл кожу ногтями до крови. Или вырывал пучок травы и тер им свое тело. Но добраться до спины он, естественно, не мог, вот он и приспособил нас, ребятишек. Это и называлось у него «жыбыр-жыбыр».
Так и сейчас мы нарвали траву и стали чесать его спину, плечи и шею. А он блаженно кряхтел, приговаривал:
— Еще… еще… Немного повыше… пониже…
И мы делали ему «жыбыр-жыбыр», стараясь перещеголять друг друга.
— Маладес… маладес… — похваливал он самых ретивых.
А для нас, казалось, не было большего счастья на свете, чем похвала Ажибека! Мы боялись, страдали от него и вместе с тем обожали за силу и бесстрашие. И кроме того, эта похвала как бы наделяла маленькой властью. Отмеченный ей, пользуясь покровительством Ажибека, уже сам покрикивал на других. И к месту и не к месту.
— Ребята, чем вы занимаетесь? — услышали мы будто бы голос с неба и от неожиданности вздрогнули.
Над нами возвышался председатель колхоза Нугман на своем рыжем мерине.
Мы побросали траву, Ажибек не спеша перевернулся и сел, скрестив ноги.
— Чешется все, ну и они сделали мне «жыбыр-жыбыр», — важно пояснил Ажибек.
— «Жыбыр-жыбыр», говоришь? Это интересно, — и я впервые увидел усмешку на губах Нугмана. — А если чесотка у тебя? Ты ведь их заразишь.
— А они что? Святые? Лучше меня? — обиделся Ажибек.