— Бедный! Как, наверное, тяжко ему было! — вздохнула Саруе.
Ее слова как бы добавили масла в огонь, женщины не удержались и всхлипнули.
Прощайте, женге, будьте всегда молоды!
Вы давали мне мед, когда я просил всего лишь воды!
О жизнь, ухожу я рано, как жаль,
Что никто не узнает про мою печаль, —
почти торжествуя, закончил Ырысбек и положил ладонь на струны, как бы успокаивая, останавливая их.
На минуту в комнате воцарилась значительная тишина, затем женщины горячо заговорили:
— Спасибо тебе, Ырысбек!
— Будь счастлив! Чтобы ты больше никогда не знал горя!
— Пусть будет светлой ваша жизнь с Зибаш!
От их давнишнего возмущения не осталось и следа.
Мне снова почудилось, будто Ырысбек мне заговорщически подмигнул, а женщинам он проникновенно ответил:
— Спасибо, женге, за то, что вы разделили со мной мою боль! Но не будем больше поддаваться переживаниям… Зибаш, ну где же твой суп!
Зибаш поставила посреди дастархана большую деревянную миску, наполненную до половины супом с лапшой. Ырысбеку женщины налили в отдельный тостаган, заботливо сказали:
— Ты мужчина, тебе нужно больше. И на нас не смотри.
Только мы принялись за еду, как за окнами послышались громкие шаги, и в дверях возникла сумасшедшая Бубитай, худая, грязная, в разорванном платье. Она обвела нас безумным взглядом и злорадно произнесла:
— Пируете? А меня не позвали на той? Так я пришла сама!
Сказав это, Бубитай села на пол у порога и забылась.
Все притихли, перестали есть.
— Несчастная женщина, — сказала Нурсулу.
Бубитай встрепенулась, зашарила по своим лохмотьям.
— Где же мои конфеты? Пойду пить чай!
Из прихожей донесся шорох, потом за спиной Бубитай нерешительно появилась ее племянница Тоштан.
— Ой-ей-ей, она опять за мной пришла! — завопила сумасшедшая и бросилась в глубь комнаты, прямо к Ырысбеку.
Перепуганный Ырысбек отскочил к Зибаш, сидевшей у печки.
— Тетя не слушается, бегает от меня, — виновато сказала Тоштан.
— Ага, этот суп поставили для меня? — спросила Бубитай, заметив тостаган Ырысбека.
— Для тебя поставлен, для тебя. Ешь, Бубитай, — торопливо сказал Ырысбек.
Бубитай набросилась на суп, жадно его глотала, опасливо косясь по сторонам, словно кто-то мог отнять ее добычу.
— Тоштан, детка, иди сюда, покушай, — сказала моя мама и протянула девочке ложку.
Тоштан с неменьшей голодной поспешностью хлебала суп, отвечая на вопросы женщин.
— Ты не боишься оставаться с тетей вдвоем? — спросила моя мама.
— Вначале боялась, теперь не боюсь.
— А она слушается тебя?
— Если не слушается, я бью ее хворостинкой. А когда ложимся спать, связываю тете руки.