— Фи, меня это не интересует, — заявила Чинара, первой обретя прежний игривый тон.
Она откинула голову назад, ее глаза вызывающе мерцали.
— А зачем же ты вышла, когда я позвал? Может, я старый и хитрый волк?
— Я не боюсь! Я смелая!
— Ах, вот как! Тогда я тебя поцелую.
— Все равно не боюсь!
Асет наклонился над ее лицом, поцеловал в неподвижные прохладные губы. Она не ответила на поцелуй, только засмеялась, будто напоминая, что все, что сейчас происходит, нельзя принимать всерьез.
Они молча пошли по окраинным улицам. Иногда на них с оглашенным лаем бросались собаки, но, сообразив, что этим двоим не до них, отходили, и снова восстанавливалась тишина. Только слышно, как перетирают свою нескончаемую жвачку коровы.
— Милая, о чем ты думаешь? — спросил он наконец.
— О вас, дяденька!
— Хороший я или плохой?
— Ага!
— И какой же я, по-твоему?
— Плохой!
Асет остановился, заглянул в лицо девушки. На этот раз она не улыбалась, точно говорила всерьез. Это царапнуло по его самолюбию.
— Но почему тогда ты позволила себя целовать? Если я плохой? — спросил он уязвленно.
— Потому что вы мне понравились.
— Ты смеешься надо мной?
— Ага!
— А ну…
Девушка и вправду смеялась.
Они свернули в степь, поднялись на холм, что чернел, будто страж, на краю аула. У их ног лежали улицы, дома. Ветер донес неразборчивые слова песни, голоса пьяных.
— Ну вот, уже расходятся со свадьбы, — сказала девушка с сожалением.
— Ты хочешь домой? Если тебе пора, я провожу.
— А я не спешу, дяденька!
— Нет, отчего же! Я провожу.
— Все равно не пойду! Не хочу! Не пойду!
Она вдруг прильнула к его груди, прошептала:
— Дяденька, милый, мне холодно.
Асет обнял ее, стараясь согреть, долго целовал. Она закрыла глаза и отвечала неумело, беспомощно.
— Дяденька, расскажите что-нибудь, — попросила она потом.
— Что же тебе рассказать?
— Ну хотя бы спросите о чем-нибудь.
«О чем же ее спросить?» — подумал Асет.
— Ты хорошая или плохая?
— Не знаю сама… Наверное, хорошая.
«Милая, наверное, ты и в самом деле хорошая. Я совсем не знаю тебя. Но верю, что ты славная, даже очень славная девушка», — подумал Асет.
— Милая, а что скажут люди завтра? Ты не боишься?
— Мне-то какое дело. Но не будем об этом. Давайте поставим точку. Все!
— Голубушка, у тебя есть любимый?
— Нет, дяденька!
— Почему? Ты такая славная?
— Не знаю!
— А раньше ты целовалась?
— Только раз, когда училась в школе, с одним парнем. И вот теперь с вами.
Ни с того ни с сего Асет заревновал Чинару к тому, неизвестному парню, что однажды поцеловал ее.
— Где он сейчас? Этот «один парень»? — спросил он насупившись.