Мать зашла слишком далеко, вмешиваясь в дела Нэв, которой тем летом уже исполнилось восемнадцать, и она была достаточно взрослой, чтобы принять приглашение молодого человека. Но нет, Лоис Уайлдер должна была полностью контролировать жизнь своей дочери. Она перехватила записку и написала ответную.
Дэвид спросил, почему, но Нэв не хотелось объяснять. Ей нужно было время обдумать, как дальше общаться с матерью и как будут строиться их дальнейшие отношения с Дэвидом.
Нэв точно знала, почему Лоис это сделала. Потому что она была снобкой.
Нэв никогда не нравилась эта черта характера матери. Лоис всегда любила выставлять напоказ свои деньги, демонстрировать свой статус через одежду и украшения, которые она носила, или через дорогую машину. И она хотела, чтобы Нэв делала то же самое. «Твой внешний вид — это твое все, дорогая», — неоднократно говорила она Нэв. Вбивала ей это в голову чуть ли не с детского сада.
Однако Нэв ее не слушала.
На протяжении многих лет Лоис уговаривала, льстила или даже ругала Нэв, критиковала ее выбор одежды, которая казалась матери слишком дешевой, пыталась отговорить Нэв от общения с некоторыми из ее друзей, чьи семьи, как считала мать, находились в более низком финансовом или социальном положении. Орлиные глаза Лоис часто судили о людях, основываясь на том, как они выглядели.
Поэтому неудивительно, что Дэвид не прошел проверку. Мать пришла от него в ужас. Нэв ясно вспомнила, как та ее осадила, когда увидела, как ее дочь улыбалась Дэвиду и особенно как он смотрел на нее и улыбался в ответ.
Но как ей удалось перехватить записку Дэвида, написать ответ и отослать его? Нэв почувствовала очередной всплеск гнева по отношению к матери, но сделала несколько глубоких вдохов, сосчитала до десяти и направилась в комнату Бьянки. Они собирались ехать в особенное место, куда Дэвид хотел пригласить ее, чтобы познакомиться, и последний человек, о котором Нэв хотела думать, была ее мать.
Фасад кондитерской не изменился, но интерьер был модернизирован. Владельцы приобрели соседнее здание, открыли пиццерию и поставили больше столиков.
Нэв там понравилось. Круглые столы с хромированными ножками были разноцветными — коралловыми, синими, желтыми, что придавало заведению яркости и задора.
Нэв заметила, что люди оборачивались на них с нескрываемым любопытством. Некоторые приветствовали Дэвида, он улыбнулся и помахал в ответ, но ни с кем ее не познакомил.
— Если я это сделаю, то не смогу ни минуты провести с тобой наедине, — пробормотал он, подводя ее и Бьянку к столику у окна. — Надеюсь, ты не возражаешь.