На этих словах тигр прыгнул.
Но меховой мужик не растерялся. Он принял зверя на наконечник копья – дальше его не пустил ограничитель: палочка из рога, болтающаяся на толстом кожаном ремешке.
С невероятной силой остановив прыжок, он стряхнул тушку с копья в сторону, будто это были заяц или кошка, а не двухсоткилограммовый хозяин тайги. Мгновенно прыгнул туда же и в падении вбил копье в ухо хищнику. Смертельно раненый тигр еще было дернулся, но куда там! Два-три точных удара копья – и все было кончено.
Полосатая кошка забилась в агонии.
Мужик сплюнул и подвел итог короткой битвы непонятным словосочетанием:
– Холодец котенку!
Потом пружинисто развернулся на ногах, и махнул копьем, которое так и не выпустил из рук.
– Эй, ты там! А ну вылезай.
Кусты изобразили невнятное шевеление, а потом монах честным голосом признался.
– Не могу.
– Чой-та?
– Ноги не держат.
– Ни фига себе! – удивился мужик. – Я тебе что – позвоночник сломал?
И тут же сам себя опроверг:
– Да нет, не должен был.
Не желая гадать, зверолов залез в кусты и бесцеремонно вытащил монаха за шкирку железной, казалось, рукой.
Внимательно осмотрев не то пленника, не то потерпевшего, он объявил диагноз:
– Та не! Сомлел просто.
Четвертый успокоено улыбнулся.
– Да ты не лыбься! – пресек благодушные настроения тигролов. – Ты лучше скажи, мил человек: ты чьих будешь?
– В каком смысле «чьих»? – пролепетал Четвертый.
– В сляпом! – передразнил спаситель. – Я тебя спрашиваю – ты чей? Владивостокский или хабаровский?
И добавил с нескрываемой угрозой:
– И лучше бы тебе ответить правильно.
Четвертый понял, что наступил момент истины.
Глава восьмая. Пожарский район
Где-то в Пожарском секторе
Приморской локации
46°64′ с. ш. 134°08′ в. д.
– Я… – растерялся было Четвертый, но тут же вспомнил, что выбора у него нет. Если верить описанию, за вранье режут «Святость». Да и врать, что ты с локации, в которой никогда не был – не очень умно.
– Я из Владивостока. – твердо сказал он.
– Да ну? – недоверчиво прищурился истребитель тигров.
– Ну да. – уверил монах.
– И что это портовый парень делает на границе с Хабарой? – ехидно осведомился охотник. – Ну скажи мне тогда, земляк, где во Владике пасется серая лошадь?
Четвертый облегченно вздохнул. Ну, это задачка простенькая.
– Она не пасется, она стоит. – улыбнулся монах. – «Серая лошадь» – это дом такой, самый старый в городе, со статуями на крыше. Говорят, он еще с досистемных времен сохранился.
– Гляди ты! – заулыбался охотник. – И впрямь земляк. Ну слава богу. А то задолбали хабаровчане. Лезут и лезут в нашу локацию, как будто у нас медом намазано. Слышь, земеля, тогда расклад такой. Я думаю, тебе на ночь глядя никуда идти уже не надо. У меня здесь хутор неподалеку, давай ты у меня заночуешь, а с утра на свежую голову разберемся – как и что делать. Только лошадку твою сейчас быстренько по следам разыщем – она далеко убежать не могла. На ней, кстати, тигра до дома и довезем, все не на себе добычу переть. Ты пока посиди здесь, в себя приди, а я за лошадкой метнусь. Лады?