— А теперь спи, — сказал тот же голос. Вокруг меня тут же сомкнулась тьма. Она стала просачиваться внутрь меня. Становилось холодно и пусто. Она всё продолжала заполнять моё сознание и тело, вытесняя своей массой все мысли. Вот уже каждый квадратный сантиметр моей сущности кажется не принадлежал мне. С этими мыслями последние остатки моего разума канули в бездну.
Глава третья
Погоня за двумя зайцами
В Зоне наконец наступил полдень. Солнце, стоящее в зените, лишь слегка пробивало сегодняшнюю небесную завесу. Его слабые лучи перекидывались с одной мёртвой поляны на другую, временами вовсе исчезая. Дождь прошёл, оставив после себя грязь, перемешанную с осевшей радиоактивной пылью, которой на Свалке было всегда предостаточно от гниющих и ржавеющих гор брошенной техники и другого «светящегося» лома. Сегодня кажется Зона больше не собиралась устраивать своих кровавых представлений на этой локации. Оживление на Свалке прекратилось сразу же с приходом сюда контролёра, который с удивительной ловкостью смог сделать то, что не могли сделать люди — закончить их междоусобицу. По Свалке прокатилась волна холодного ветра, символизируя финал развернувшейся феерии смерти.
Повисла тишина. Мёртвое бездействие, столь несвойственное этому мёртвому месту. В тридцати метрах от поражённого взрывами и засыпанного десятками отстрелянных гильз блокпоста Долга, наконец, произошёл неуверенный шорох.
На земле под наваленной грудой бетонных блоков с торчащими из них кусками арматуры лежал человек. Лежал он в совсем неудобной и неестественной позе, поэтому можно было с уверенностью сказать, что его падение, чем бы оно не было вызвано, стало для него неожиданностью. На человеке надет один из самых современных защитных комбинезонов. Обессилевшая рука лежала на компактном пистолете-пулемёте иностранного производства. По всем внешним признакам это был сталкер. Да и кому же в Зоне ещё быть? С оружием, да в неестественной позе?
Неожиданно сковавшая пространство тишина исчезла. Почти неслышимый, сдерживаемый прочным стеклянным забралом комбинезона появился и тут же исчез тихий немощный стон. Теперь этот человек не «был» сталкером, он «есть» сталкер. Глаголы прошедшего времени в его описание больше не подходили. Человек действительно жив и ему ещё предстояло многое.
В глазах было мутно. Всё тело болело, но эпицентром этих мук стала голова. Приход в сознание подарил несколько неприятных сюрпризов. Ноги отказывались слушаться, а любая новая попытка пошевелить ими заканчивалась новой волной страданий от физических ощущений и от осознания своей неожиданно наступившей беспомощности.