– Мое почтение, – впился в его лицо глазами Салех. – Воды? Мяса?
– Торговать давай, – просипел он, – там у тебя…
Я недолго думая сунул ему прикладом автомата под дых, сзади черным медведем на него навалился Азиз, с которым он точно ничего уже поделать не мог.
– Никто в ночи не торгует, – по возможности невозмутимо сообщил Салеху я. Жека дергал ногами и, судя по мычанию, отменно матерился. – Ночью надо баиньки. Как рассветет, так и будем разбираться что к чему.
К работорговцу подбежал тот, кого он отправлял к рабам, и что-то сообщил ему на ухо. Что именно, гадать не приходится: есть такая, кричала, теперь молчит. Молодая, строптивая.
– Спать пойдем, – встал я, не отводя взгляда от лица Салеха. – Завтра будет длинный день.
– И то, – согласился тот. – Я тоже, пожалуй, пойду отдохну. Надеюсь, завтра мы заключим выгодный для нас обоих договор.
– Уверен в этом, – улыбнулся я, достав нож, отрезал себе от тушки, жарящейся на костре, ломоть мяса и, обжигаясь, отхватил от него зубами волокнистый кусок. – Умные люди всегда смогут договориться о взаимовыгодных условиях.
– Истинно так, – кивнул Салех. – Доброй ночи.
Жеку уже отволокли в шатер и распластали на земле. Он дергался, как жук, перевернутый на спину, вращал глазами и внешне напоминал черта. Азиз его еле удерживал.
– Джебе – у входа, Настя – к задней части шатра, – скомандовал я, войдя внутрь. – Нам лишние уши не нужны. Если что, посылайте всех к монахам. Но не стрелять.
Ребята выскочили наружу, я сел Жеке на живот и, вздохнув, сказал ему:
– Угомонись, болезный. Вы вдвоем уже все, что могли, сделали, разве что только кроме ребенка, но это и хорошо. Вам, таким, держаться надо вместе, а размножаться не нужно. У нас и без того дураков лет на сто припасено.
– Умм, вмм! – промычал мой друг, свирепо сопя.
– Я так понимаю, это и есть ваша приятельница со Старой Земли? – уточнил Голд, стряхивая с камуфляжной куртки травинки. Надо полагать, Жека его через себя бросил, в рукопашке он всегда был хорош.
– Она, – подтвердил я. – Марика. Черт, как же не вовремя, а!
Жека дернулся и обвиняюще что-то замычал, думаю, нечто вроде: «Да как ты можешь такое говорить, Стас!»
– Что «ыу-ыу»? Чего ты фырчишь, как еж? – злобно прошипел я, глядя на него. – Пять минут назад вы с Марикой нас в такую задницу загнали, откуда только один вид открывается – снизу, и тот без просветов. Глотки у вас обоих луженые, а мозги – куриные!
– Что да, то да, – подтвердил Голд. – Этот Салех теперь за вашу леди такую цену заломит, что нам придется за нее всю крепость отдать, вместе с населением. Евгений, я не сомневаюсь, что вы так и поступите, но вот не уверен, что мнение Свата совпадет с вашим.