Со стороны города на нас смотрит жутким зевом шестидюймовое дуло «противопехотного» американского танка «Шеридан»[216].
Напротив него, со стороны дороги, тонкая длинная авиационная пушка из приплюснутой башни броневика на шести колесах в три оси хвалится щелястым дульным тормозом.
Вокруг – десятка два гвардейцев с «калашниковыми» в руках. Интересными такими машинками, у которых и цевье, и приклад – пластиковые в пупырышек, как жабья шкурка.
В довесок – три крупнокалиберных браунинга М2 с баррикад КПП.
А мы – внутри этого кольца.
И все это целится в нас с преследователями.
А мы с преследователями целимся друг в друга. Или враг во врага, если хотите точнее.
И чую, что вот-вот полыхнет, настолько атмосфера накалилась. Достаточно кому-то психануть и нажать на спусковой крючок первому…
И пипец всем.
Преследователи около своих джипов – также с автоматами. Обычными потертыми «калашниковыми». Но от этого мне не легче.
Напротив них я с РПК в руках, со стволом в их сторону и также с пальцем на спусковом крючке. С банкой на семьдесят пять патронов, хотя, случись чего, успею выстрелить, дай бог, с десяток. Потом меня точно заколбасят.
За мной автобус, форточки в окнах открыты настежь, и из них торчат тонкие стволы «ругеров», как и из двери за мной, нацеленные в шестерку додиков у джипов.
Вот так вот. Такая вот диспозиция.
А я тут ржу, согнувшись в три погибели, и ничего с собой поделать не могу, хоть убивай меня сейчас.
А вы бы смогли?
Увидев вот такой список:
Udatyj
Schtepa-Sholovik
Drash
Velikojon
Solodky
Popenko.
Лейтенант подхватил меня за локоть, помог выпрямиться.
– С вами все в порядке? – участливый, как будто минуту назад не он кричал, что если мы сейчас же не заткнемся, то он прикажет стрелять в нас картечью из пушки, и начхать ему, кто прав, а кто виноват.
– Да… – ответил, отдуваясь. – Не обращайте внимания. Это все список.
– А что такого смешного в этом списке? – полюбопытствовал офицер.
– Непереводимая на английский игра слов русского языка.
– Украинского! – тут же возмущенно крикнул высокий соломенный блондин с большим носом из толпы наших преследователей. Но на него никто не обратил внимания.
– Доктор Волынски, вы по-прежнему настаиваете на судебном разбирательстве в нашем городе? – Лейтенант гвардии валлийского князя был строг, но суров.
– Да, лейтенант.
– Вас устроит мировой судья или вы будете требовать жюри присяжных?
– Вообще-то я хотел бы, чтобы судил нас сам князь. Но мировой?.. Мировой судья тоже устроит. Я же всегда смогу апеллировать к присяжным, в случае чего?
– Именно так, – поспешил тот меня заверить.