Я гляжу на грубо высеченный гранитный парапет и жалею, что не могу с воем и рычанием выгрызть из него кусок. Я уже не боюсь. Уже не тоскую. Я писаю кипятком.
Дело не в смерти. Не в пытках. Дело в том, что этим членолизам плевать на мои слова.
Нет.
Нет ни малейшей причины, чтобы ко мне прислушались. Я ведь ничего особенного не сделал. Во мне нет ничего особенного. Всю дорогу я был жалким исполнителем эпизодов, "надерите-мне-зад-до-крови".
Я заслуживаю большего. Я заслужил большее.
Я должен быть звездой.
>>ускоренная перемотка>>
Глаза Рабебела двигаются, губы шевелятся. - Но... если нескольким удастся бежать, они смогут вызвать помощь - даже полное спасение: Северный Рендхинг не так далеко. Кажется, в этом главная надежда...
- Что? Они работают на нас за гроши, но даже не заслужили предупреждения? - Я склоняюсь к нему так близко, что мог бы укусить за щеку. Шепчу: - Хочешь бежать? Лучше беги сейчас, или я сам тебя прикончу.
Спорить готов, на вкус он вроде свинины.
Стелтон разделяет нас плечом. - Слишком близко, Кейн. Отойди. Сейчас же.
Я смотрю в эти глаза цвета поноса. - А если не захочу?
Латная рукавица Марады падает мне на плечо, будто стальной кирпич. - Кейн, сейчас не время...
- Самое время. Единственно нужное время. - Я стряхиваю ее руку и скалюсь, видя, как в глазах загорается пламя. - Вы, трахнутые идиоты с булавочными головками на плечах, вы слышали, что я сказал? Они не животные. Вам не обмануть их живой приманкой. Когда они налетят на лагерь, не будет бессмысленной бешеной возни. Первым делом они будут мучить их, вызнавая, куда делись вы. Как долго будут молчать носильщики? Дерьмо, зачем им молчать?! После того, как вы отдали их на пытки?
- Так что ты предлагаешь? Это единственный шанс для нас! - Ядовитый взор Рабебела наводил бы куда больший ужас, если бы не тряслась челюсть. - Или есть идея получше?
И...
Сукин сын.
Это начинается глубоко, ниже груди, ниже желудка, где-то в промежности. Кто-то поджаривает мне яйца, палит кишки.
- Ага, будет весело. - Пламя ползет севернее, поджигая улыбку. - Есть идея получше.
Я оглядываю их одного за другим: Рабебел бледен и потеет, Марада восхитительно хмура, Стелтон прищурился, Тизарра дрожащей рукой сметает волосы со лба, Преторнио перебирает молитвенные четки, а я гадаю: могут ли они видеть?
Видеть огонь в моей голове?
Потому что вся серая скользкая дрянь насчет гибели до начала реальной карьеры, падение в ужас и черное отчаяние, скулеж "боже-мой-за-что-меня" - всё плавится, шипит и с гребаным дымом пропадает вдали. И к чертям эти сортирные ошметки. Никогда не думал, что проживу хотя бы так долго.