Однако чертовски уверен, что устрою последнее представление наивысшего качества.
- Просто... - говорю я медленно, осторожно, чтобы понял даже Преторнио. - Просто: мы их не обгоним. Мы от них не спрячемся. Мы их не подкупим. Есть лишь один путь, чтобы пережить всё это.
Пустые глаза смотрят на меня, ожидают, что их наполнят надеждой. Неудачники.
В жопу надежду.
- Один путь: нужно убедить их, что охота за нами - плохая идея.
Глаза Марады загораются первыми: - Ты о том...
- Я о том. - Позволяю пламени зажечь мой голос. - Я о том, что мы должны нанести им большой вред.
И это работает. Вижу, как их согрели слова, воображение - пока без деталей, просто вкус и концепция - вижу, как жар проникает в них, плавя ледяное онемение страха. Отворачиваюсь и опираюсь на парапет, желая, чтобы они тоже посмотрели на пустоши. На пыль и Черных Ножей. Желая, чтобы они подумали вслед за мной: "Почему нет? Надерем им задницы!"
- Думаешь... - Тизарра запинается, голос дрожит. Начинает снова: - Думаешь, мы сумеем?
Хорошая ложь побивает дурную правду. - Знаю, что сумеем!
- И это... - Платиновый диск Рабебела все быстрее мелькает в пальцах. - Это наш лучший шанс?
- Это единственный шанс. Нужно выступить первыми и устроить жестокую бойню. И начать нужно немедля.
- Как это немедля?
Я-то имею в виду "нагнуть их и оттрахать жестко, пока кровь из глаз не польется", но скажи я так - Марада отшлепает меня ремнем, а Преторнио, скорее всего, хлопнется в обморок. - Мой путь. Никаких споров. Никаких совещаний. И к чертям дебаты.
- Как это твой путь? Орден Марады сражается с огриллонами сотни лет. Преторнио - опытный командир пехоты...
- Эй, Марада - твой народ сообщил тебе, что Черные Ножи делают с тавматургами?
Она чуть отворачивается, искоса глядя на Тизарру. Потом смотрит на свои рукавицы. Мышцы вздуваются на нижней челюсти, рот закрыт.
Ну, я не буду таким стеснительным. Засовываю большие пальцы под ремень, локтями лениво упираюсь в парапет. - Они называют это Поцелуем Черных Ножей: присасываются губами к вашим глазницам и вытягивают глазное яблоко. Одно, потом второе. Откусывают глазной нерв. Сообразили, что если вы не видите их, не сможете и заколдовать.
Губы Рабебела шевелятся, словно он хочет что-то сказать, но позабыл слова.
- Остаются руки. - Я гляжу на его руки: диск прячется в ладони столь проворно, будто я застал его за дрочкой. - Стягивают запястья проволокой, чтобы исключить циркуляцию крови. Очень скоро ваши руки чернеют. И отмирают. Иногда они позволяют хошоям отгрызть их, или привязывают вас с широко расставленными руками, привлекая ворон. А иногда оставляют так. Мертвыми. Гниющими на предплечьях.