- Ага, угу.
- И можете здесь говорить свободно: Хрил - бог воинов. Его Святилище не осквернить простыми, пусть и грубыми словами.
Я снова кашлянул. - Как вы... откуда вы узнали, кто я?
Она небрежно повела рукой: - Полно. Анханский эзотерик вступает на Бранное Поле, говорит о Черных Ножах? Меня не обвинить в невежестве относительно вашей истории. И теперь, встретив вас лично, я словно возвращаюсь в юные годы, в дом дяди. Ваш портрет еще висит в его кабинете.
Я моргнул. - Неужели?
- Разумеется, там вы куда моложе. Стройнее. Меньше шрамов. - Глаза снова окружили морщинки, будто она хотела улыбнуться, но передумала. - Полагала, вы будете выше ростом.
- Все так полагают. - Я оскалился. - Дурите меня? Портрет?
- Он умелый художник. Оставив пост Правоведа, не сомневаюсь, он станет известным мастером кисти.
Я завел было монолог: "Боже сохрани меня от чокнутых чувствительных художников", но вспомнил, что Бог, к которому обращаюсь с просьбами, Сам из треклятых чокнутых художников. - Но в кабинете? Я о том, разве он не хотел бы видеть там, не знаю, портрет отца? Хрила или еще кого?
- Подобные портреты украшают стены иных комнат его особняка. Ваш висит на стене кабинета, говорил он, в качестве напоминания... - в ее меланхолии появился забавный оттенок schadenfreude [7], - о цене тщеславия.
- В нем он и сам знал толк.
- Вы нашли бы его, - ответила она - сильно переменившимся.
- Лучше бы вообще не находить.
Она кивнула. - Он тоже вспоминает о вас без приязни.
- И все же... я о том, что мне скорее следует опасаться вас...
- На то нет воли Бога. Владыка Отваги направляет мое внимание на угрозы Его Солдатам и Его стране.
- Я не стал угрозой?
- Сами что скажете?
- Ну, я не намеревался. - Еще одно пожатие плечами. Зачем врать? - Избиение почти до смерти может переменить мои намерения.
- Я задолжала вам извинения. Инцидент случился по моему приказу, и я искренне сожалею об этой необходимости.
Я пережевал сказанное. Покатал внутри рта. - Вы велели тем ублюдкам убить меня?
- Не убить. Ни за что.
- Им всё точно объяснили?
- Мы на молодой земле, фримен; ясно вижу рождение Бранного Поля, хотя прошло тридцать лет. Да вы сами знаете, вы, приложивший руку к этому творению. Мы все еще строим обычаи и традиции, создаем целое общество, дабы исполнить Повеление нашего Владыки, укротить Его земли и защитить невинных, что пожелают на них процветать.
Некий оттенок голоса намекал, что она привыкла изображать веру в каждое слово.
Я постарался звучать обнадеживающе. - Да уж.
- А наши обстоятельства становятся отчаянными. Было необходимо проверить ваши намерения.