- Болтать? Мы не болтали. - Белое пламя родилось в глубине его глаз: сетчатка ночного охотника уловила и сконцентрировала тусклый свет газовых огней, отраженных от мокрых стен. - Я лишь слушал.
- Гм. - Подлый выпад не причинил мне боли. Он разразил меня. Разбил на части и перемешал кусочки.
Орбек плюхнулся на одеяло рядом с ней, спиной к стене, мощная рука покровительственно обнимала плечи. Она глубже заползла в объятия, поцеловав в сгиб локтя.
Он шевельнул бивнями. - Тогда она была теркуллик. Молодкой. Родила первый раз и кормила грудью. Понимаешь? - Свободной рукой он коснулся мятой простыни черных шрамов, что покрывали ее бедро и бок. Вместо нижнего левого соска виднелся темный узел. - Знаешь, откуда это?
- Могу погадать.
- Не старайся. Таскала щенков из огня, братишка. Ты знаешь, из какого огня. Мертвых щенков.
Свет в глубине его глаз мерцал, словно лед под луной. - Своих мертвых щенков.
Она потянулась и погладила его руку, притянув к своему лицу. Толстый липкий язык вылез и слизнул дождевые капли с обрубка боевого когтя. В глазах не было гнева. Враждебности. Лишь яростное, сфокусированное внимание: один хищник следит за другим.
Над трупом добычи.
Перемешанные кусочки вдруг сложились в новую форму. - О, - сказал я. - Дошло.
- Неужели?
- Точно. Ты нашел самку из Черных Ножей. - Я присел на корточки, со скрипом бедренных суставов подражая повадке огриллонов. - Она с начинкой?
Он яростно показал бивни. - Я лишь наполовину годный.
- Сколько будет? Узнал?
- Четверо. Мы ходили к норулаггик, она ее обнюхала. Прежде чем меня сунули в мешок. Сказала, три самца и самка.
Я позволил себе улыбнуться, по-настоящему, в первый раз после схождения с борта парохода. - Орбек. Многодетный Черный Нож.
Безволосое мясо бровей огриллона слиплось над носом. - Чего это ты вдруг так счастлив?
- Трахнутая ты костяная башка. Хоть раз подумал, что я у меня есть что возразить по поводу возвращения Черных Ножей в Бодекен? Подумай, кто я такой, ради всего дрянного. Какого хрена я должен сделать, узнав такое? Закатить вечеринку?
Юный огриллон как будто втянулся сам в себя: труднее целиться. - Знаешь что? Я вообще о тебе не думал.
Я кивнул в сторону самки с ее неотрывным взглядом. - Она думала.
- Ага, да. Не без причины.
- Дерьмо, Орбек, я ехал и всю дорогу боялся, что придется тебя убить.
Холодная осторожность начала покидать глаза Орбека, он почти расслабился и дружелюбно фыркнул. - Не трудись. Поборница все устроит сама, верно?
- Это нетрудно уладить.
- Думаешь?
- Уверен. Придешь на арену и поцелуешь ей ноги.