Рука сокурсника мягко легла мне на макушку, одобряя агрессивную, но приятную технику минета.
— Стой… Я сейчас… Ри! Ри! Перестань.
Глупенький, он переживал, что я удовлетворюсь одним его заходом, но не тут-то было. Я ещё яростнее начала сосать, и он поддался, сопротивляясь лишь на словах. Его член на несколько мгновений окаменел, после чего ко мне в ротик полилась, горячая, вязкая, солоноватая сперма.
Разгрузившись, Толлин обмяк и растёкся по постели, как амёба.
— И это всё, на что ты способен? — с вызовом бросила я, активируя «чистку» на выключателе комнаты. — Ты же понимаешь, что так легко не отделаешься от меня.
Парень перевернулся на бок с видом сытого кота, и уставился на меня. Стыдно не было, наоборот, я отбросила волосы, прикрывающие грудь. Во мне хватало внешних достоинств, которые могли бы усладить взор не только Толлина, но и любого существа мужского пола. Тем более, судя по его реакции, сокурснику действительно не доставалось по этой жизни нормального секса.
— Что же ты делаешь, кошка дикая? — он с удивлением уставился на собственный член, который снова начал подавать признаки жизни.
Это было настолько забавно, что я не смогла не рассмеяться. Одним прыжком оказалась на постели рядом с ним, взяла почти готовый инструмент в руки, периодически его сжимая и поглаживая, а грудью уткнулась в губы Толлина. Намёк парнишка понял, приоткрыл рот, а меня по-хозяйски ухватил за бёдра, и ещё сильнее прижал к себе. Его язык блуждал по моим соскам, пришлось закусить губу, чтобы сдержать вырывающиеся из самого звериного нутра стоны.
Когда ласки достигли пика, Толлин резко опрокинул меня, а затем подхватил под попку и приставил лицом к стене, грубо войдя в мою киску сзади.
Это оказалось настолько неожиданным, что, когда он входил, мне стало немного больно, и мои коготки, непроизвольно начавшие крошить всё вокруг, оставили в стене глубокие царапины.
— Сочная, сладкая кошка… — приговаривал Толлин, все глубже и быстрее погружаясь в меня.
Было уже всё равно на то, что магические датчики фиксировали каждый всплеск эмоций и реального удовольствия, его и мои психологические барьеры пали, я стонала, мурлыкала и высекала в стене искры от каждого движения сокурсника.
Удовольствие, которое заставляло жмуриться от наслаждения, нарастало, и я понимала, что стараниями Толлина подхожу к закономерному пику. Его руки приятно сжимали мои грудь, периодически для остроты ощущений опускаясь на клитор, и тогда я терялась в пространстве и времени.
Хорошо, что каждая ячейка изолирована, одногруппники и одногруппницы удавились бы от зависти.