— Может, хватит? — спросила я, не понимая, зачем мне слушать сейчас причитания Мел. — Я жива, и это главное.
— Я не буду завтра смотреть твой последний бой, — сквозь зубы процедила сестрёнка. — Прости, это выше моих сил. Себарис разрешил…
Я хмыкнула. Куратор ей разрешил!
— … с условием, что обязана буду пересмотреть в записи, когда исход станет известен. Ри, я не ожидала, что это будет настолько тяжело.
— Успокойся, пожалуйста, — я подошла к Мелоди, чтобы обнять её. — Почему-то в Тенебрис, ты, игнорируя опасность, со мной всё-таки увязалась.
— У меня есть Андроктонус. У тебя — нет. Я пошла, чтобы с тобой ничего страшного не случилось.
Вот же наивная!
— Не делай больше так, Мел. Я могу за себя постоять. Хорошо?
— Я не хочу мириться с мыслью, что могу тебя потерять, — сдавленным голосом выпалила Мел и расплакалась.
Её трясло, а мне ничего не оставалось, как гладить её по голове и шептать слова утешения.
— Возьми это, — Мелоди достала из сумки фиксатор для шеи в тон моему доспеху. — Это всё, что у меня есть.
— Не нужно, — я мягко завернула ладошку сестры. — Он будет мешать мне двигаться, и ты сама знаешь правила.
— В нём нет ничего необычного, у тебя не отнимут, — Мелоди настойчиво пихала мне ошейник золотистого оттенка.
Пришлось согласиться.
— Примерь.
Часть доспеха легла ровно так, как полагалось. Я повертела головой и наклонила шею: ничего не стесняло движений. Единственное, что напрягало, это явно треснувший камень в районе застёжки. Никакой функциональной нагрузки он не нёс, но выглядел очень странно.
Сестрёнка, поняв, что ошейник пришёлся мне по размеру, улыбнулась, и, в спешке распрощавшись, оставила меня отдыхать и набираться сил перед последним боем.
Глава 24. Две дикие кошки
— Ну что, кошечка, а ведь я предлагал помощь… — вонючее дыхание Толлина заставило мой носик поморщиться.
Он выходил на арену после меня, и я искренне надеялась, что его больше на курсе не увижу. Его наверняка уязвлённое самолюбие будет мешать мне нормально учиться. По слухам, которые доходили урывками, на том самом уроке секс-практики, я чуть ли не на коленях умоляла Толлина переспать со мной. Грязь, которую он на меня вылил, не шла ни в какое сравнение с тем, что сокурсник делал для Лексы, для двуличного ничтожества, неспособного за себя постоять. Впрочем, Марианна, десятыми путями узнавшая про сложившуюся ситуацию, лишь посмеялась, объяснив мне, что Толлин по ошибке принял эффект её зелья за реальную заинтересованность и поторопился с выводами, ожидая того, что я буду таскаться за ним.
«Разумные имеют свойство приходить в бешенство, если кто-то не оправдал их надежд» — на полном серьёзе заявила ведьма, считая, что это для меня тайна за семью печатями. Ничего нового инквизиторша мне не сказала, но за собой я заметила, что стала относиться к последствиям урока намного спокойнее.