— Да, — невозмутимо ответил Андроктонус. — Меньше знаешь, целее руки-ноги. Ты думаешь что, Юнг тебя просто так в пыточную утащил? Если бы Аарон не наложил оберег молчания…
— Да знаю я! Вот только у тебя откуда такая осведомлённость?
— Я умён и восхитителен, — без ложной скромности выпятил мускулистый торс ифрит. — Только ты, дурочка, не понимаешь и дружить со мной не хочешь.
— Я с тобой дружу! — не стала соглашаться я.
— Нет, ты со мной относительно доброжелательно общаешься. Дружить надо крепко. Органами.
— Опять ты за своё!
— Всё, молчу… — пробормотал Андроктонус, обиженный отказом.
— Нет уж, продолжай, — вмешался в нашу беседу до боли знакомый голос.
Я повертела головой в поиске источника звука. За спиной стояла точно такая же Рийзе.
— Ты кто? — когда прошёл первый шок, спросила я.
— Я — Рийзе. А ты кто? — засмеялась копия и подмигнула Андроктонусу.
Тот вовсе скрестил на груди руки и с интересом наблюдал за нами обеими.
— Кажется, ты оживила иллюзию. Рийзе-фантом, ты хоть со мной будешь дружить?!
— Почему нет? — моя копия приблизилась к ифриту и обняла его за крепкую шею.
— Ещё потрахайтесь.
— Собственно, неплохая идея, — поддержал Андроктонус и подхватил ожившую иллюзию на руки. — Ты ведь не будешь ревновать?
Глава 27. Похотливый фантом
— Ну, кошка номер один, не скучай. По возможности насладись процессом, — подмигнул ифрит и вплотную приблизился, чтобы вобрать меня в себя.
Что действительно пугало в подпространстве, так это то, что перед Андроктонусом, да и, скорее всего, перед любой другой сущностью я была беззащитна. Ифрит меня поглотил, оставив без права выбора наблюдать, что он будет творить с фантомом.
Иллюзия будто вынырнула из идеала, который когда-то жил в моей голове. Ласковая, она прильнула к ифриту, по-хозяйски положив его руки на свою талию.
— Андроктонус, слышишь меня?! Прекращай!
В ответ молчание. Управлять телом сущности я не могла, мне оставалось проживать его ощущения как свои. Опыт действительно казался интересным. Наверное, так чувствует себя Вилла вместе с Куртом, хотя у неё есть хотя бы собственная пара рук.
Мне ничего не оставалось, как расслабиться и получить удовольствие. Тем более, что чувства ифрита были в несколько раз острее, чем мои собственные. А ведь я считала себя воплощением чувственности в родном мире! Как бы не так. Андроктонус в разы сильнее ощущал пространство.
Фантом прекрасно пахла. Складывалось впечатление, будто её натёрли сладким соком тропических плодов. Пальцы Андроктонуса скользили по гладкой, бархатистой коже, оставляя за собою лёгкие, белёсые дорожки.