На кухне сидели за столом родители и Мира. Они завтракали, разговаривая и смеясь, как будто были настоящей семьей. Я поздоровалась и села за стол. Папа тут же встал и принялся делать кофе. Мама рассказывала Мире, как в прошлом месяце у нее из лаборатории удрали зараженные мыши и как на территории кампуса ввели чуть ли не чрезвычайное положение, пока партизанки не нашлись в соседней комнате. Папа поставил передо мной чашку с капучино. Я пила кофе, ела круассаны и йогурт и слушала их разговор.
— Давайте собираться. У нас затянулся завтрак, — сказала мама, посмотрев на часы.
Мы собирались долго. Я поймала себя на том, как тщательно укладываю волосы и крашусь, — косметика нашлась на туалетном столике. Мира зашла ко мне в комнату и спросила, нет ли у меня помады. Она была в платье — Альбертина не могла знать, что Мира их не носит, и купила на свой вкус. Темно-синее платье очень шло Мире, но она заметно смущалась. И тоже подкрасилась. Потом в дальнем углу туалетного столика мы нашли пробник духов и надушились.
— А где Альбертина? — спросила я маму.
— Сказала, что желает нам удачи, и вернулась на свою яхту, — ответила она. — Вы готовы?
Принарядился даже папа. В своем белом корсете он выглядел торжественно.
На арендованной мамой машине мы отправились в пригород Рима. В районе, куда мы приехали, богатые дома перемежались садами и прудами — красота. Здесь была заметна рука опытного ландшафтного дизайнера. Проехав несколько километров вдоль живой изгороди, мы свернули в открытые ворота. Они сразу закрылись за нами. Нас остановила пара охранников и жестами попросила выйти. Один прошелся с зеркалом по периметру машины. Другой осмотрел салон и багажник. Потом они поводили по нам металлоискателем, и на этом досмотр закончился.
Когда машина снова тронулась, я обернулась. Вдоль обратной стороны живой изгороди шел невидимый снаружи забор, он заканчивался острыми пиками, оплетенными колючей проволокой. «Забор под напряжением», — предупреждали таблички на английском и итальянском.
Мы ехали по песчаной дорожке, по обеим сторонам которой был сад: газон, высаженные ступенями кусты и большие деревья. Все это выглядело хаотично разбросанным по территории, и, хоть газон и кусты были ухоженными, создавалось впечатление, что садом начали заниматься, но бросили на полпути. Вдалеке показался дом, старый особняк из серого камня. Когда машина подъехала ближе, я увидела у входа и у правого угла охранников в темных очках, черных костюмах и с проводом рации, тянущимся из уха. По обе стороны от дорожки был разбит цветник. Тоже ухоженный, но без цветов — еще не сезон. Посреди высоких розовых кустов стоял садовник со шлангом. На шланге была насадка, как у душа, и садовник бережно водил им туда-сюда по кустам. Мама остановила машину на песчаном пятачке перед домом. Мы вышли. Охранники не шелохнулись, и мы неуверенно остановились, не зная, входить или подождать на пороге.