Когда погасло табло взлета, Нина включила телефон и написала в документе короткое сообщение: «в восемь вечера в аэропорту, где не получили визу в сша». Она не сомневалась, что родители догадаются о Неаполе. Через несколько минут ее сообщение было уже стерто, оно сменилось коротким родительским «ок». Нина показала его Мире. Они переглянулись, надеясь на одно и то же: что сообщение написали родители, что они не в пыточном бункере преследователей где-нибудь в техасской пустыне. Девушки откинулись в креслах и уснули, пропустив напитки и ужин.
Глава 17,
в которой появляется еще один неизвестный и снова — Павел валерьевич (дядя Паша)
Он выезжал в аэропорт глубокой ночью на такси и не заметил слежки, вообще ничего подозрительного.
«Как дела?» — ежеминутно спрашивала Саша. Он на писал «пока нормально» на первые пять сообщений. Но дорога в аэропорт была неблизкой, поэтому на шестое «Как дела?» он ответил: «Если случится что-нибудь необычное, я напишу». Саша перестала спрашивать, но он прямо-таки чувствовал, как она открыла приложение отслеживания и каждую минуту жмет на кнопку «Обновить местоположение».
Он был уверен, что они перехватят его если не по дороге, то в аэропорту. Но доехал до аэропорта, прошел в здание, зарегистрировался на прямой рейс из Сан-Франциско в Рим, прошел предполетный досмотр. Время от времени он обновлял облачный документ, но там по-прежнему висело его последнее «ок». Он сдерживал свою нервозность, но даже не слишком проницательный человек заметил бы, что глаза у него растерянно бегают и он не может усидеть на месте ни минуты. Он вскакивал, ходил туда-сюда, перебирая пальцами, садился, смахивал невидимые пылинки со спортивного пиджака, поджимал губы и снова раз за разом обновлял страницу документа со словом «ок».
«Нервничаешь?» — спросила жена.
«Немного. Стараюсь не думать», — ответил он. Он правда старался, но выходило не очень.
«Держись. Им понадобится твоя помощь. Ты позвонил А.?»
«Когда сядем».
Он ждал посадки, оглядывая аэропорт, который ночью казался почти необитаемым. Не то что днем. Чтобы отвлечься, стал вспоминать, вылетал ли он когда-нибудь отсюда ночью. Но память упорно крутила воспоминание, в котором Нина уходила от него по аллее Таврического сада. За год до Сашиного возвращения. Нина с отцом гуляли в парке, когда ей позвонили близнецы. Они договорились пойти в кино. Он остался в парке, дочь пошла одна.
— Деньги есть? — окликнул он ее.
Она остановилась, порылась в карманах, вытащила и показала ему измятую тысячу:
— Есть!
— Ну и иди тогда.
Она махнула рукой и направилась к выходу, а он смотрел, как она уходит.