– А ты разве не собираешься туда поехать?
– Ну, – Клайв пожал плечами и глубоко затянулся сигаретой, – мой дядя умер через год после этого, не оставив после себя ни пенни, так что, возможно, это мой единственный доллар. Вот так. Не все получается, как мы хотим. – Он забрал монету у Френсис. – Вот почему я не возражаю, когда Оуэн говорит, что хочет стать футболистом, когда вырастет. Пусть у него будут свои мечты и забавы, говорю я всем, кто пытается его отговаривать. Скоро он сам все поймет. Оставайся ребенком как можно дольше, Френсис. – А вот и мы, – сказал он, услышав, как позади них открылась дверь.
Они встали. Клайв подбросил доллар в воздух и поймал его, прихлопнув ладонью одной руки на тыльной стороне другой.
– Орел – она оторвет мне башку, решка – вспомнит, что любит меня! – усмехнулся он.
Френсис внимательно посмотрела на монету, когда он убрал руку.
– Решка! – сказала она.
– К счастью для меня, да?
Когда Хьюзы вышли из дома, миссис Хьюз выглядела уставшей, Вин едва ли не торжествовала, несмотря на отпечаток ладони на ее щеке, а Кэрис остановилась в дверях позади них, скрестив руки на груди и с лицом, подобным грозовой туче. Клайв неторопливо подошел к ней, на прощание подмигнув Френсис и бросив ей фартинг. И хотя Кэрис сказала: «Нет, Клайв, не сейчас…» – он приблизился, обхватил ее за бедра и приподнял, кружа и громко целуя, пока она не рассмеялась и не прекратила вырываться.
То ли из-за того, что Кэрис так быстро забыла свой гнев, то ли из-за отпечатка на щеке, но Вин оставалась угрюмой весь остаток дня. Она отвергла все предложения Френсис и ничего не предложила сама, пока наконец не согласилась пойти поискать тритонов в прачечной за домом. Там находился большой каменный желоб, куда из многочисленных ручьев с холма стекала вода. Мощеный пол был скользким и неровным от сырости. Воду из желоба можно было использовать для приготовления пищи или стирки, но не для питья – питьевую нужно было выкачивать насосом на другом конце двора. Еще в прачечной был большой котел с горелкой под ним, ручной отжимочный вал, огромная деревянная стиральная доска, щетки, корзины с прищепками для белья и одинокий потерянный носок. Прачечная стояла на общем дворе, и каждый знал, что и кому принадлежит. Дверь из деревянных досок настолько прогнила внизу, что там образовалась большая неровная щель, через которую могла проникнуть всякая живность, предпочитающая влажные места.
Френсис больше всего любила тритонов. Ей нравились их маленькие рты и слегка извиняющееся выражение мордочки, а также то, как они расставляли пальцы лапок для равновесия, когда их поднимали, и как пищали – звук был похож на скрип кожаных ботинок. Вин все это особенно не трогало; она не любила прикасаться к тритонам, но с интересом наблюдала, как Френсис вытаскивает их из воды или из-под шатких булыжников.