— Я… да нет. Два дня всего… Я тут по делу, случайно.
— Случайно? А я думала, вы давние приятели. Когда ехала сюда на автобусе, мне оттого и нестрашно было, что вы тут. Славик сказал: он тебя встретит.
— Так вы на автобусе приехали? Сами?
— У Славиковой эскадрильи предполетная подготовка, он никак не мог. А я хотела… ну, чтобы дома никого не было. Все уж было сказано раньше, договорились, только я все равно не хотела… ну, при нем уходить. Но Славик успел. Выхожу из автобуса, а он несется по шоссе. Через лужу, правда, еле перебрались. Надо было взять еще левее, к дальнему забору. Хорошо Славику, что пешком, что на мотоцикле. На мотоцикле даже лучше. Ни капельки не забрызгал!
— Да, он умеет, — сказал Антон и, помолчав, прибавил: — Он очень любит вас.
На секунду за перегородкой стало тихо, потом раздался недоуменный смешок.
— Любит? — переспросила Светлана и уже без усмешки, ровным голосом произнесла: — Что вы, Антон! У нас такого ничего не было… До любви ли мне сейчас! С прежней бы рассчитаться…
Снова стало тихо в избе. Тишина длилась, как звук, будто накапливалась для чего-то, пока Антон не спросил:
— А цветы? — Он почувствовал, что говорит глупость, но не находил сил промолчать, расстаться со своей версией событий, которая так убедительно сложилась с прошлой ночи, когда за перегородкой звучал не Светланин, а Славкин голос. — Цветы разве ничего не значат?
— Так это ж хозяйкины! — уверенно возразила Светлана. — Как ее — Марьей Даниловной зовут? Слава сказал, кто-то цветы купить у нее хочет, завтра придут. Пока только на стол поставил. Не все ли равно, где им до утра стоять?
— Слушайте вы его…
— Ой, Антон, верно же! Вы действительно ничего не знаете… Мы со Славиком и не дружили толком. Встречались, разговаривали — кто в гарнизоне не встречается, не разговаривает? Да еще с учительницей — у меня в классе малыши со всего полка были, как по заказу.
— Кроме Славкиного.
— Ну да. — Светлана пропустила его иронию мимо ушей. — Слава — холостяк. Мы разве что в волейбол вместе играли, так получалось. Но это давно, когда еще у меня с Рындиным… ну, с мужем, более или менее ровно шло. Конечно, они в одной эскадрилье, вместе на полеты, вместе с полетов — это тоже кое-что значит. Но поверьте, — ни-ни, ничего лишнего, я бы так не смогла. — Она замолчала, о чем-то, видимо, думала, и Антон молчал, считая себя уже не вправе вопросами вызывать продолжение исповеди, такой непохожей на ночной рассказ Широкова здесь же, в этой избе. — А последний месяц, — снова начала Светлана, — я точно в тумане жила. Мы уже развелись с Рындиным, официально, по всем правилам, а он все меня не отпускал. Представляете?