Но так продолжалось примерно пять секунд. Потом я заметила, что мои руки дрожат, и услышала плач Миранды из ее комнаты. Меня по-прежнему мучает совесть. Из-за нее, а не из-за папы.
СИМОН
Сегодня утром я получил смайлик, рожицу коалы от Тильды. Но стараюсь слишком не тешить себя надеждой: эта зверюшка, скорее всего, больше не означает для нее ничего особенного. Но я не удержался и спросил Юханнеса, не говорила ли она чего-нибудь Аманде. Он ответил только, что не знает. И я почувствовал по его короткому сообщению, насколько он устал от меня. И я понимаю его, ведь я уже и сам себя измучил.
Я кладу локти на ручку покупательской тележки и толкаю ее вперед, качу по пятнистому, выложенному клинкерной плиткой полу торгового центра. Смотрю на шведские яблоки и морковь, пучки сельдерея и лук, сливы и пакетики со шпинатом. Отсутствие ценников на табличках с названиями по-прежнему вызывает странное ощущение.
Наша планета теперь чувствует себя лучше, чем когда-либо за последнее время. Мы не отправляем еду, всякое барахло и сырье по всему земному шарику. Заводы, поглощавшие энергию и изрыгавшие из себя загрязнявшие атмосферу газы, подобно сотням великанов из сказки Люсинды, закрыты. Мы перестали летать и редко ездим на машинах, используем только крошечную толику электричества по сравнению с нашим недавним потреблением.
Мы, пожалуй, смогли бы спасти окружающую среду, если бы жили так раньше.
Для этого, выходит, требовалась комета.
Тильда всегда говорила, что я слишком много размышляю о вещах, которые не в состоянии изменить. Каждое мое утро начиналось с того, что я тянулся к телефону и просматривал новости. Каждое утро я ненавидел себя за это. Казалось, мы погружались в пучину. Все вроде бы было тесно связано. Одно плохое известие сменяло другое. Гибель медленно, но неотвратимо приближалась.
Джудетт подходит ко мне и кладет в тележку банку с солеными огурцами и еще одну с брусничным вареньем. Мой взгляд задерживается на крышках со сроком годности, который никогда не наступит.
– У них почти закончились помидоры, – говорю я.
– Нам нужна только картошка. Стина собирается приготовить стейк в выходные.
– Ты имеешь в виду настоящий воскресный стейк?
Джудетт удивленно приподнимает брови:
– Да. А что здесь плохого?
– Ничего. Но если послушать ее, это звучит, словно… я не знаю. Мы раньше же никогда не ели стейк по воскресеньям?
Джудетт вздыхает. Внезапно я вижу, насколько она уставшая. Сегодня ночью я слышал ее плач в ванной.
– Ты мог бы быть немного добрее со Стиной, – говорит она. – Она же старается.