– Скоро полночь. Извини за поздний визит.
Он садится у меня в ногах. Я шарю рукой вдоль шнура ночника.
– Не включай свет, – говорит он.
– О'кей.
Я перемещаюсь в сидячее положение. Холодный ветер ласкает мои руки. Сейчас конец августа, но я сбился со счета, сколько дней осталось.
– Ты не мог бы закрыть окно? – прошу я.
– Мне кажется, немного свежего воздуха здесь не помешает.
Судя по голосу, он улыбается.
Его рука шарит по одеялу. Пальцы мимоходом касаются моей руки, когда он берет мой телефон:
– Кончай ты проверять его. Не трепи себе нервы.
– Хуже не знать, что они пишут.
Юханнес дает мне стакан, который кто-то оставил на тумбочке. Вода на удивление, холодная, и в голове у меня чуть проясняется после каждого глотка.
– Мне ужасно жаль, и я не знаю, что мне еще сказать. Просто кошки скребут на душе, когда думаешь, что ее больше нет, – говорит Юханнес, когда я ставлю на тумбочку пустой стакан.
Ее больше нет. Потеря ощущается реальнее, когда Юханнес здесь. Он как бы неотъемлемая часть наисчастливейшего отрезка моих отношений с Тильдой. Она и я, Юханнес и Аманда. Мы почти все делали вместе. Я, вроде везде оказывавшийся лишним, внезапно как бы обрел себя.
Я был не просто влюблен в Тильду, а обожал мою новую жизнь. Я не мог понять, что она нашла во мне. Не мог поверить в такое везение.
– Все считают, что это я ее убил? – спрашиваю я.
– Нет. Я в это не верю.
Юханнес кладет руку на мое колено. Я чувствую ее тепло сквозь одеяло и по какой-то причине начинаю плакать от его прикосновения.
– Не нужно было отпускать ее одну, – говорю я.
– Ты ни в чем не виноват.
– Я не смог… она не захотела оставаться со мной, – продолжаю я и не знаю больше, говорю ли о последней ночи или обо всем лете. – Если бы я не ныл слишком много и не выглядел столь жалко, она бы…
– Само собой, ты не выглядел жалким, – перебивает меня Юханнес. – Ты любил ее. Плюс еще мир оказался на краю гибели. Не та ситуация, чтобы набивать себе цену.
Я смеюсь. Исхитряюсь испачкать соплями половину лица. Остается только радоваться, что в комнате темно.
– Они же знают меня. Как, черт побери, они могли поверить, что я убил Тильду? – спрашиваю я.
Юханнес долго не отвечает.
– Это не имеет к тебе никакого отношения, – говорит он в конце концов. – Просто легче верить, что это сделал ты.
– В каком смысле?
– Легче идти дальше по жизни, когда не остается никаких вопросов.
Идти дальше? Ничего себе шутка.
Я ненавижу их. И все равно понимаю, что сам реагировал бы подобным образом. Для меня просто невыносимо не знать, что случилось с Тильдой. Было бы, конечно, здорово выяснить это. Даже если бы оказалось, что кто-то из моих знакомых является убийцей.