Интересно, а смертные случаи бывают во время Пробы? И если да, то каков процент? И кто несет за них ответственность: никто? Сам погибший? Или все-таки инструктор?»
Крокодил лег на спину. Ночь была свежей, даже прохладной, но от воды исходило тепло. «Хочу домой, — исступленно подумал Крокодил. — В пыльную душную квартиру».
Чья-то тень заслонила свет звезд. Крокодил открыл глаза; Аира бесшумно сел рядом. От него не пахло ни потом, ни мочой, ни кровью: вообще ничем.
— У меня для тебя задание, Андрей. Завтра, на утреннем построении, отзови меня в сторону и скажи три слова, три имени: Бинор-Дан, Полос-Над и Данин-Рам. Тихо, на ухо, но повернувшись лицом к строю, чтобы губы были видны.
— Зачем? — Крокодил посмотрел на звезды.
— Затем, что мы заключили соглашение. Ты мне помогаешь — я оставляю тебя до конца Пробы.
— Ладно, — Крокодил закрыл глаза. — Дай мне отдохнуть, пожалуйста.
* * *
— Сегодня у нас по плану ночное зрение и локация в экстремальных условиях. Кто не уверен в своих силах — пусть заявит сразу.
Молчание. Мальчишки таращились на Аиру невинными глазами энтузиастов. Даже зеленоволосый Тимор-Алк стал похож на прочих: во всяком случае, держался и смотрел как все. Только Крокодил, не принятый коллективом, стоял в стороне и выглядел так, будто им несколько раз разбивали витрину.
— Все уверены в своих силах, отлично, — Аира ничему не удивлялся. — Последний вопрос: никто ничего не хочет мне сказать?
Его взгляд как бы невзначай обратился к Крокодилу; за этим взглядом с беспокойством проследили участники ночной расправы. Зависла пауза; Крокодил смотрел вверх, где в кронах мелькали бабочки формата А4. Их крылья с верхней стороны повторяли рисунок листвы, а с нижней переливались оранжево-алым, поэтому бабочки казались дырами в пространстве, то открывавшимися, то снова исчезавшими.
— Значит, никто, — с некоторой грустью в голосе констатировал Аира, делая вид, что не замечает вздоха облегчения, прокатившегося по строю. — Так тому и быть… Побежали.
Строй босоногих, полуголых, порядком исхудавших мальчишек змеей потянулся в лес. Крокодил снова оказался в хвосте колонны. И сказал себе: «Как только станет невмоготу — брошу это дело, остановлюсь, уйду обратно в лагерь. Все равно теперь».
Он не то чтобы решил разорвать соглашение с Аирой. Просто исполнять его было так противно, что игра потеряла смысл. Регенерировать он не научится, идея Пробы все больше вызывает отвращение, так стоит ли унижаться ради сомнительного удовольствия остаться на острове подольше?
Травяная лечебная кашица оказалась полезной: ночные порезы склеились, подсохли и болели меньше, чем можно было ожидать. Штаны, оборванные и короткие, перепачкались кровью, заскорузли и натирали кожу. Крокодил представил, какое наслаждение испытает, переодеваясь обратно в свою одежду, и немного приободрился.