– Потом расскажете в лицах. – Кольцов взял телеграммы и скрылся в кабинете Ковалевского. Раскладывая телеграммы, он слегка приоткрыл ящик стола. Сверху увидел бумагу с красной наискось полосой – свидетельство совершенной секретности документа. Торопливо прочитал:
«…Ходатайствую о повышении в чине штабс-капитана Загладина А. М.
Нач. контрразведки армии полковник Щукин…»
Несколько позже, под предлогом, что ему необходимо выполнить просьбу командующего, Кольцов покинул здание штаба. В приемной остался обреченный на одиночество Микки. Легко сбежав по лестнице, Павел вышел на улицу, на ходу надевая перчатки.
Неподалеку от штаба, у подъезда гостиницы «Европейская», разбитные парни вкрадчиво предлагали прохожим доллары и франки. Из распахнутых окон ресторана «Буфф» слышался модный мотивчик, который зазывно и томно выводил саксофон.
Афишная тумба на углу Сумской и Епархиальной пестрела всевозможными объявлениями. Господин Вязигин извещал, что с 30 июня он начинает выпускать ежедневную газету «Новости» и приглашает на работу господ репортеров… После длительного перерыва вновь открывается танцкласс мадам Ферапонтовой… Доктор Закржевский лечит все специальные болезни с гарантией и с сохранением тайны… Кружок дам из попечительского общества приглашает на домашние обеды…
Среди всех этих объявлений совсем затерялся скромный листок, ради которого пришел сюда Кольцов. На четвертушке пожелтевшей бумаги некто И.П. Платонов, проживающий на Николаевской улице, сообщал, что продает старинные русские монеты…
Николаевская улица начиналась от крохотной квадратной площади с церковью Святого Николая посредине и, изгибаясь дугой, спускалась вниз, к набережной тихой речушки Харьковки. Найдя нужный дом, Кольцов неторопливо огляделся и лишь после этого постучал в дверь с медной табличкой: «И.П. Платонов, археолог».
Дверь открыла молодая женщина. В темной передней лицо ее едва угадывалось. Кольцов отметил только, что она одинакового с ним роста и очень стройна… Кольцов смущенно откашлялся:
– Я по объявлению. Мне нужен господин Платонов.
– Пожалуйста, проходите. – Голос у женщины оказался высоким и звучным. Что-то странно знакомое послышалось Кольцову в этом голосе, в этой звучности, а особенно в манере четко произносить слова, отделяя каждый слог. Такая манера произносить фразы часто бывает у учительниц…
Где же он слышал этот голос? А он, несомненно, слышал его…
Они шли по длинному узкому коридору, заставленному ящиками и окованными старинным железом сундуками. На них лежали какие-то замшелые камни, похожие на отвердевшие куски магмы, поднятые с таинственных глубин моря, и остатки древних амфор. На стенах тускло отсвечивали ржавые наконечники уже не грозных стрел, кривые азиатские сабли, клинки и тяжелые, но все еще гордые алебарды…