Кердода показался только для того, чтобы напиться чаю, а затем ушел куда-то заседать. Он, однако, своему домашнему молодняку успел изобразить, как обещал, Стебуна в качестве конспиратора-профессионала, по заданиям Коминтерна работающего где-то чуть ли не в Индии.
Стебун и не подозревал, что этой версии было придано серьезное значение, но о своем выступлении на комсомольском собрании сговорился.
Следующий день он начал опять с поисков комнаты. В губкоме его решили устроить в «Централе». Вечером Стебун разыскал коменданта «Централя», но после того, что узнал здесь о предоставлявшейся ему комнате, сам отказался от нее.
Непосредственно после разговора с Резцовой и Русаковым Стебун пошел в комсомольский клуб.
В клубе единственный вопрос собрания — международное положение и задачи Коминтерна. Стебун сделал доклад, а потом комсомольцы окружили его, и на несколько минут он оказался за столом с ребятами.
— Товарищ докладчик, вы приехали на конгресс Коминтерна?
— После конгресса поедете опять за границу?
— Скоро там рабочие устроят что-нибудь?
Десятка полтора клубных активистов-комсомольцев наседали на стол, подступали к Стебуну. Между ними были ребята Кердоды — Гаврик и Люба. Стебун понял, что небылой наговор о его появлении из заграничного подполья заинтриговал ребят и, подстегивая их на откровенность, решил с своей стороны испытать комсомольцев и немного помистифицировать их.
— Что ж заграница… — критически стал он «откровенничать», — я приехал не столько из-за конгресса, сколько за подкреплением… На подпольную деятельность там отваживается мало кто. А нелегальные ячейки необходимы везде. Сколько уже побегов нашим товарищам можно было бы устроить, будь хоть небольшие наши группы в подполье. Русские добровольцы работают, но их везде мало. Я приехал с намерением обязательно набрать туда побольше дельных товарищей. Вот если есть у кого охота под носом у буржуазии натворить делов поболыпевистски, заходите ко мне, поговорим…
Русапетый юноша вхутемасовец, сдавленный с одной стороны Гавриком, а с другой — комсомольским районщиком в пенснэ и с папкой — Чуниным, почти влез на стол, порываясь высказаться, и увлеченно сблажил:
— Вот бы мне поехать!
Лобастой головой закрыл от глаз Стебуна половину помещения.
— Что ж, поедемте, если надеетесь на себя! — предложил Стебун.
— Поедет — кто? Яшка Зверев? Не трепись, бузило!
Сразу несколько друзей вцепились в большеголового вхутемасовца, и он оказался на полу.
Как-то остолбенело застыл взглядом и на вскипевших товарищах и на Стебуне растрепанный, в большом, почти до пяток, расстегнутом пальто типографский фальцовщик Ковалев.