— Э-эх, радовались, — вдруг воспылал батрак-делегат. — Уж и почесали в нашем месте их! Уж и распотрошили! Да как, братцы! Я только что на станции был в это время, и не повезло мне, как другим в Ставрополе, где родня моя, а уж и музыка же там была!..
— Что, — заинтересовались участливо красноармейцы, — с боем?
— Да с каким боем! барабанным и колокольным! — упоенно подхватил и почти захлебнулся захлюпавший смехом от воспоминаний крестьянин. — Ха-ха-ха!
— Хха-ха! — радостно поддержали все. — Значит перепало родне твоей?
Крестьянин, будто вдруг сроднившись с слушателями, самозабвенно подсунулся, уплотнив потеснившуюся бабку.
— Перепало! — поведал он искренне. — Вот я расскажу вам, что мне другие передавали. Как началась везде эта большевистская молотилка против буржуев, — в Великокняжеском и ждут. И вот пришло сперва с фронта солдат десяток, а потом приехал и большеви-чок один с города. Они и начали все. Подметили жители, что контора удирать собралась, дали всем знать, и вышло сразу против имения три деревни. Перенимайте, граждане, и берите кто что, может! И вот началось! Сперва под арест управителя, потом заскрипели возы. Не то, что скот там! или по хозяйству орудия, а и стулья понесли, и лампы, и ковры, и перин одних да прдушек вытащили целую скирду. А после всего тащат солдаты с большевичком какие-то тяжелеющие три сундука. Ну, крестьяне видят: тяжко — помогать. Поставили посеред двора. «Раскрывай! — командует большевичек. — Будем делить». И вот раскрыли первый сундук. Глянули — а там на миллион серебряной монеты. Стали солдаты делить — не делить, а каждому по пригоршне. Раздали. «Раскрывай другой!» В другом — на миллион бумажками. Новенькие, да пачечками уложенные. По пачке каждому. Раздали. «Раскрывай третий!» А в третьем на миллион — золотые империа-лочки. По горсти каждому. Раздали. И-эх, ну и запраздновали после этого! Понавезли с города кому что больше надо, подняли голову и, сказывают, так запраздновали, хоть на стену лезь потом!..
— И все потратили? — с сладкой завистью заикнулась бабуся, взволнованная рассказом.
Красноармейцы приняли рассказ за чистую монету.
— Повезло деревенечкам. Ха-ха-х!
— Привалило людям!
— А у нас только землю что и отобрали, — упав духом, позавидовала старуха.
Шаповал, переглянувшись с Русаковым, чуть не прыснул от радостного смеха. Крестьянин разносил сложившуюся про Октябрь легенду, не допуская сомнения в том, что на деле победа над помещиками произошла не так просто.
И у рассказчика и у его слушателей, однако, повествование сразу приподняло дух.