— Издеваешься?
Она рассматривала меня так изумленно, как если бы у меня во лбу раскрылся третий глаз.
— Твой зверь точно выкарабкается, он очень сильный, — мягко произнесла она.
— Конечно, выкарабкается, — вскинулась я.
— Хочешь чего-нибудь? Кофе? Воды?
— Нет… ничего не надо… хотя да. Можешь позвонить моему отцу и все ему сообщить? — охрипшим голосом попросила я.
— Конечно, сделаю. Ты уверена, что я могу оставить тебя одну?
— Все будет в порядке, обещаю…
Она умчалась.
Я сфокусировалась на главном: Ксавье жив. Искалечен, изранен, мучается, но — жив. Он выдержит сегодняшнюю операцию, у него нет другого выхода. Я его знаю, он будет сражаться — ради Пенелопы и Титуана, ради меня. Он понимает, что не имеет права уйти от нас. Я мысленно заставила его пообещать мне это. Будет нечестно бросить меня одну, без него. Я не могу его потерять. Это исключено. Он любовь всей моей жизни, отец моих детей. Ему нельзя исчезнуть с лица земли. Миру будет без него плохо. Он нужен нам, чтобы жить. И ради него, ради детей я буду сильной, не позволю сломить себя. Как и у него, у меня тоже нет выбора. Я подключу все свои резервы, извлеку их из самых глубин души и тела, чтобы удержать семью на плаву. Я ни с кем не буду делиться своими страхами, я лишу их права голоса. А ведь страхов, как ни крути, много. В каком состоянии он придет к нам? Сможет ли полностью восстановиться? Станет ли мой муж однажды тем же, кем был до сих пор? И как все это случилось? Где? Я ведь совсем ничего не знала. Что это за авария? И почему он, всегда такой осторожный, попал в нее? Он обязательно вернется к жизни из операционного блока, иное немыслимо. Потому что иначе я потеряю его навсегда, не успев повторить, что люблю больше всего на свете. Зачем мы в последние дни доставали друг друга? Для чего? Обычно говорят, что нужна какая-то драма, чья-то смерть, чтобы понять ценность простых вещей, ценность жизни. Что за идиотизм! Почему никто не напоминает нам об этой ценности пораньше? Почему наши мелкие, выеденного яйца не стоящие проблемы и повседневные заморочки всегда оказываются важнее всего остального? Мне нужно столько всего ему сказать.
Любимый мой, почему я никогда не говорила тебе этих слов — «любимый мой»? У меня нет ответа, но теперь пора начать их произносить. Я нутром ощущаю точность этих слов — их заслуживаешь ты и только ты. Любимый мой, сражайся, бейся изо всех сил. Я здесь, рядом с тобой, я целую тебя, держу за руку, сжимаю ее так сильно, как только могу. Вспомни наши любовные клятвы, вспомни наших детей. Я не хочу тебя потерять, я не могу тебя потерять. Я ничто без тебя. Представь себе, как много всего нам еще остается прожить вместе…