. Атмосфера была мутной, даже, пожалуй, сюрреалистичной. С одной стороны, врачи, некоторые с болтающимся на шее стетоскопом. Они обедали, пили кофе, шутили, расслаблялись — в конце концов, у них есть на это право. С другой стороны, такие, как я, те, кто ждал, беспокоился, нервничал или плакал. Хозяин был прав, не вложив ни цента в оформление интерьера: зачем тратиться, если здесь и так всегда полный зал. Я нашла столик чуть в стороне. У него, правда, имелся один недостаток: он стоял у окна, выходившего на улицу, то есть с видом на больницу. Я села и подавила дурацкий внутренний смех — признаюсь, сквозь слезы, — оттого что перекочевала с палатного кресла из искусственной кожи коричневого цвета на банкетку в кафе, обтянутую тоже искусственной кожей, но аляповатого красного цвета. Передо мной вырос официант.
— Хотите пообедать?
— Не сейчас… Еще рановато, вы не находите?
Он равнодушно пожал плечами.
— Я бы что-нибудь выпила, не знаю…
— У нас есть горячее вино, например.
Странное предложение! Но если задуматься…
— Пусть будет горячее вино.
Пару минут спустя официант поставил передо мной дымящуюся чашку, вкусно пахнущую апельсином и корицей. Немножко сладкого мне не повредит. Тепло фарфора приятно согревало мои холодные ладони, хотя до этого момента я и не подозревала, как сильно замерзла. Я дула на жидкость в чашке и не могла оторвать глаз от больницы, избавиться от мыслей, в которых находилось место только Ксавье. Как заставить его реагировать? Время шло, моя растерянность росла. Я откинулась на спинку банкетки, надеясь отдохнуть, но это вряд ли получится.
Не знаю, сколько я так просидела, как вдруг Саша — так он представился в прошлый раз — вышел из больницы и сбежал по лестнице. Чем ближе он подходил к кафе, тем глубже я вжималась в банкетку. С какой стати я сюда заявилась? Почему не поехала домой? Могла бы пристегнуть поводок к ошейнику Месье и выгулять его, чтобы снять напряжение. Пока Саша шел мимо витрины, я рылась в сумке, чтобы он меня не заметил. Сквозь шум в зале я расслышала его голос. Значит, он уже здесь. Мы постоянно натыкаемся друг на друга, просто какой-то рок. Из моего угла на отшибе все столики и проходы хорошо просматривались. Я загородила лицо чашкой с горячим вином и рискнула осторожно оглядеться. Саша стоял у стойки, я могла созерцать только его недовольный профиль — ему тоже было нелегко. Если повезет, мне удастся избежать очередной встречи с ним. Пока он в ресторане, я не сдвинусь с места. Я притворилась, что поглощена созерцанием лежащего на столе телефона. В нем было что почитать: на меня обрушились сообщения друзей, выражавших поддержку, возмущенные послания некоторых моих художников, письма коллекционеров, не понимавших, почему я замолчала, и т. д., и т. п. Но я не была готова принять на себя весь этот поток, даже ради того, чтобы спрятаться от Саши… Я периодически отхлебывала вино, усердно стараясь не коситься в его сторону. Я так долго сидела, низко склонив голову, что у меня заныла шея, поэтому я снова принялась наблюдать за жизнью снаружи, за окном: в больницу входили и выходили люди, подъезжали и отъезжали автомобили посетителей и скорой помощи. На меня навалилась усталость, захотелось, чтобы все это кончилось, и пусть моя душа обретет хотя бы несколько минут покоя, о большем я не прошу.