Я продолжила обзванивать коллекционеров и авторов, молясь в душе, чтобы результаты переговоров не были столь же катастрофичными, как в первом случае. Большинство приняли мои извинения и немного смягчились — и то хлеб, не стоит требовать слишком многого. Некоторым было наплевать на то, что я переживала, и они исходили из того, что состояние здоровья Ксавье не должно было помешать мне работать. Я заверила их, что никуда не ушла и опять возьму все в свои руки, что они могут на меня рассчитывать. Сомнения у моих собеседников остались, но они согласились временно поверить мне на слово. Мой последний шанс. Наверняка большинство ответит, как всегда, утвердительно на мое приглашение. Причем по двум одинаково вероятным причинам: кто-то захочет присутствовать при моем падении, а остальные — в надежде, что мне удастся справиться с временным провалом.
Галерея сумела подействовать на меня волшебным образом. Я утратила представление о времени — но не так, как в больнице, где я успела забыть о спасительном эффекте галереи, — и выбросила из головы почти все заботы, наплевав на то, что у меня по-прежнему отсутствуют поводы для эйфории, а дела постоянно прибывают. Но чем дольше я удерживала в руках штурвал, тем лучше себя чувствовала. Желание ввязаться в бой наполняло меня энтузиазмом и стремлением возвратиться к своей страсти. Было очень приятно хотя бы частично избавиться от подавленности, вернуть боевой дух. Да, выживание галереи под угрозой, однако энергия и оптимизм странным образом прибывали, мое сердце билось ради правого дела, четкая цель обеспечивала драйв. Как и предсказывал Идрис. И Саша тоже.
Когда после семи вечера я оторвалась от бумаг, то едва не разразилась смехом: Хлое, как обычно, придется меня ждать, старые привычки возвращались на всех парах. И это был отличный знак для моего морального тонуса. Ну да, есть вероятность, что жизнь действительно может продолжиться. Я немного поколебалась, не заехать ли хоть на несколько минут в больницу проведать Ксавье, но боялась растратить дивиденды, полученные за последние несколько часов: нужно было удержаться на этой позитивной ноте. Мне не хватало смелости столкнуться с его хмурым видом, не было сил смотреть на него, когда он отводит глаза, говорить с ним, не получая ответа, завязывать сражение, когда он отказывается прикладывать усилия, чтобы выиграть собственную битву. И неважно, что я прекрасно отдавала себе отчет в том, что стоящие перед нами вызовы несравнимы. Завтра, я подумаю об этом завтра. Бросить его в больничной палате? Я ненавидела себя. Но мне так нужна была передышка. Из-за чего конкретно мы поругались? Я нехотя погасила лампы в залах, опасаясь, как бы меня не атаковали мои новые демоны, стоит мне переступить порог галереи. Она защищала меня. Я хотела бы остаться здесь наедине с собой, еще немного насладиться затишьем посреди бушующего вокруг хаоса. Приходилось признать, что при мысли о том, что я увижу детей и должна буду ими заниматься, на меня наваливалась усталость. Как они отреагируют на новость о том, что я возобновила работу и мало пробыла с их отцом? Я отправила домой сообщение, предупредив об опоздании. Я отказывалась торопиться, мне нужно было хоть ненамного отложить погружение в болезненную реальность. Я запахнула пальто и окончательно рассталась с галереей, пообещав ей, что завтра приду опять. И ночью буду усердно шевелить извилинами в поисках алгоритма действий, потому что не собираюсь надолго бросать Ксавье одного. Я обязательно буду ездить к нему, но стану меньше сидеть в палате. Буду рядом с ним достаточно, но не целые дни. Жизнь без него была все невыносимее.