Тем более, на Севере другой часовой пояс.
Она нервничала. Понимала, что всё уже решено, но по-прежнему волновалась. В голове прокручивались самые невероятные варианты: а если самолёт разобьётся? А если не долетит только она, пойманная в сети неведомой твари из тех, что обитают в небе? Женька рассказывал ей: такие бывают. Потому он и не любил летать.
Где-то в здании аэропорта остались родители, ради такого дела выехавшие провожать её вдвоём. Мама не то чтобы поверила — но отчаянную просьбу дочери услышала.
Когда Оля рассказала ей всё, мать не стала ни ругаться, ни рационализировать историю дочери. Если и посчитала сумасшедшей — виду не подала. Только опустила глаза и невесело покачала головой.
— Всё-таки звучит слишком абсурдно, — вздохнула мама. — И так внезапно… Ты права, я к таким откровениям не готова. Отпускать тебя вот так… я волнуюсь. С тобой всё будет хорошо?
— Будет хуже, если я не поеду, — твёрдо ответила Оля, и мама сдалась.
Ей дали денег на билеты. Она не знала, откуда родители их взяли — то ли сняли со счёта, то ли просто отец получил предновогоднюю премию. Подобрали подходящий рейс. На тридцатое число, перед самым праздником. Занятия в этот день ещё были, но ей разрешили пропустить. Всё равно тридцатого — только пара уроков «для вида», линейка да выдача дневников. Ничего нового, ничего такого, что могло бы оказаться важным.
Оля поверить не могла. Проблема, о которую она билась больше недели, с тех пор как Женька начал темнить, решится так просто? Неужели родители действительно ей помогли? Неужели и Стаська, и мама, и папа — все решили поддержать её, не дать сорваться, позволить спасти от «них» и себя, и его?
— Встречать Новый год на Севере, — усмехнулся в жёсткие усы отец во время проводов. — Глядишь, с оленями Санты там познакомишься.
— Не в Лапландию же еду, — отшутилась Оля, но на душе по-прежнему кошки скребли. Что, если она не успеет? Если ничего не получится? Если судьба окажется сильнее, нет, «они» окажутся сильнее её слабой и призрачной надежды?
Что, если она приедет слишком поздно? Если ничего не сможет сделать? Если подставит себя под удар, так никого и не защитив?
Нельзя было о таком думать: тревога привлекала чудовищ. Не теперь, когда всё уже решилось, когда на календаре — тридцатое декабря, а в руке билеты, прямой и обратный, на Север, к Женьке, к судьбе.
Оля откинулась к спинке сиденья, возвращаясь из воспоминаний в реальность. Пришло время пристёгивать ремни: они взлетали. Ещё немного — и она окажется на Севере, рядом с Женькой, и узнает правду. А узнав, попытается помочь.