Женьку она знала хорошо и прекрасно помнила: важные вещи он предпочитал таскать с собой. Если и существовало место, где Оля могла найти скрытые улики, этим местом был его рюкзак. Чёрный и массивный, хранивший в себе невесть сколько разгадок.
Когда она потянулась к застёжке, руки предательски задрожали. Вот чёрт! Как ей не хотелось действовать у него за спиной, как не хотелось обманывать его доверие! Но если Женька и сам пошёл на такое — значит, сумеет и она.
Должна суметь, если хочет добраться до правды.
Пальцы нырнули внутрь раззявленной пасти рюкзака и почти сразу наткнулись на что-то твёрдое. Слишком непохожее на учебник, толстое, на кольцах… Дневник!
Дневник Марины, Женькиной матери. Тот, что он всегда носил с собой. Тот, где были зашифрованы последние её послания сыну.
Оля осторожно вытащила на свет массивную тетрадь с пожелтевшими страницами. Бордовая обложка как будто ещё потемнела, с тех пор как Женька уехал на Север. И сам дневник… стал толще?
Может, он сам тоже что-то туда записывал? Вклеивал новые странички?
Проверять не понадобилось. Едва Оля раскрыла тетрадь, как из той, шурша, вывалилось несколько листов, что скрывались между страниц. Явно добавленных недавно — чистых, белых. Исписанных уже совсем по-другому, быстрым и неловким почерком человека, который печатает чаще, чем пишет от руки.
И очень знакомым.
Оля потянулась к листам, пробежалась взглядом по буквам. Сердце обеспокоенно бухало — что, ну что он там писал? Может, описывал случившееся? Оставлял подсказки? Отмечал наблюдения?
Всё оказалось совсем иначе.
«Дорогой дневник, — прочитала Оля, — эту запись я пишу шифровкой на случай, если тетрадь попадёт не в те руки. Наконец смогла подобрать такую, чтобы писать можно было свободно. Это значит…».
Почерк был Женькин. Определённо. Но слова, написанные на листах, явно принадлежали не ему.
Марина! Таинственный шифр, за которым скрывались самые длинные и сложные записи в её дневнике! Тот, над которым они с Женькой ломали головы всю осень и так и не смогли докопаться до правды. Тот, о котором Оля уже давно забыла, увлечённая более насущными проблемами. Выходит, он расшифровал его здесь, на Севере? Узнал, что всё-таки скрывала от посторонних глаз Марина?
И не сказал ни слова?
— Какой же ты иногда идиот, — пробормотала она себе под нос. Записей, судя по мимолётному взгляду, было много. Слишком много, чтобы прочитать их за время, которое он проведёт в уборной.
Оля покосилась на двери туалета. Нет, пока не вышел. А заметки Марины — вещь полезная, ознакомиться стоило. Не зря же он скрывал их! Наверняка там что-то важное. Но пытаться читать записи сейчас, когда Женька в любой момент может вернуться и обнаружить её…