Да он издевается, что ли?
— Никуда я не пойду, — решительно помотала головой Оля и шагнула к дорожному знаку. Вцепилась в его пальцы, тисками сжимавшие металл. — Офигел совсем?
— Нет, просто пытаюсь не сдать тебя «им» в лапы, — отозвался Женька. — Не знаю, что там за «план», но с ним придётся подождать. Хотя бы до завтра.
Ага, до завтра. А потом — до послезавтра, а потом до вечности, вечности в стылом московском метро, пахнущем креозотом и одиночеством. До обкусанных пальцев и нудных зачётов на нелюбимой специальности, на которую Оля поступила-то только потому, что из-за борьбы с тварями завалила вступительные!
Нет уж. Никакого больше «подождать». Сколько она ждала — что из этого выходило? Сплошные потери.
— Ты же понимаешь, что не сработает, — выпалила Оля, по-прежнему пытаясь разжать его пальцы. — Оно тебя нагонит — и всё, блэкаут. Что потом будет, не знаю, но явно ничего хорошего.
— А даже если так — ну и что? — повысил голос Женька. — Посмотри на меня, у меня хренов монстр внутри! Понимаешь, что хэппи-эндом тут не пахнет? В любом случае?
— Это мы ещё посмотрим, — прошипела Оля. Кажется, ей удалось подлезть собственными пальцами под его ладонь, но на этом успехи закончились. — И вообще… знаешь, задолбал со своей дурацкой жертвенностью!
— Говорит девушка, которая в нашу первую встречу попыталась убиться об монстра, чтобы спасти кучку малознакомых ребят, — парировал Женька. — Что изменилось? Чем я хуже тебя? Или герой здесь только ты?
— Да при чём тут героизм?! — чуть ли не завопила Оля, выгибая пальцы до ломоты в суставах. — Что может быть проще, чем сдохнуть, а?
Сбоку грохнул ещё один фонарь. На этот раз — ближе, намного ближе. Ещё чуть-чуть, и оно подберётся, и поймает, и сожрёт, или хуже, сдаст «им», и тогда…
Нет, не дождётся!
— В таком мире, как наш с тобой, героизм — это, мать его, жизнь, — с жаром продолжила она, проталкивая ладонь между его рукой и холодным металлом, с силой дёргая на себя, и снова, и снова. — Потому что умереть легко и можно в любой момент, об любую тварь, об какую душа пожелает! А жить — жить сложно, намного сложнее.
— Оля, послушай, у нас нет на это вре… — начал было Женька, но Оля не дослушала.
— Да, да, я понимаю! Я помню, что ты тогда говорил. И про одиночество, и про монстров, и про то, как это тяжело — жить ненормальной жизнью, терять родных, близких, притворяться, что всё окей, и при этом умирать внутри! Бегать от опасности и пытаться не сдаться. И это правда трудно! Я и сама поняла. Ничего на свете вообще труднее нет, чем жить! Особенно — вот так, как мы. Но… нужно!