Среди мельтешащих вокруг людей Волошин заприметил рыжие волосы и опущенные плечи Сашки Варфоломеева. Таким виноватым он, пожалуй, видел друга только один раз в жизни - когда они, девятилетние, играя в футбол, случайно угодили мячом прямиком в клумбу с какой-то редкой, махровой, кажется, китайской розой, которую Сашкина бабушка холила и лелеяла, как царственного младенца.
Да уж, если сюда примчался и Сашка, который обычно старается как можно меньше заниматься делами фирмы, - значит, ситуация и впрямь не из приятных...
- Бомба, Саша? - с надеждой спросил Волошин, подойдя к нему. - Поджог? Форс-мажорные обстоятельства?
- Проводка, Витя, - в голосе друга звучала глубокая скорбь. - Старая проводка. Как полыхнуло - мало не показалось!..
Рядом с Варфоломеем подскакивал, точно марионетка, которую дергают сверху за ниточки, господин Гвадалуччи; на его обострившемся, еще более горбоносом, чем накануне, лице калейдоскопом сменялись различные эмоции, от растерянности до гнева и наоборот. Передаточным звеном между Сашкой и итальянцем служил совершенно скукожившийся, спрятавшийся в свой неуместно светлый костюм переводчик, который только и успевал робко вставлять в назойливое жужжание итальянской речи:
- Господин Гвадалуччи требует объяснений... Господин Гвадалуччи указывает на нарушение контракта со стороны фирмы «АРК»...
Подошел Валера, из-под насупленных бровей взглянул в глаза Виктору. Между ними произошел немой диалог:
«Ну и чего ради ты меня позвал? Чтобы итальяшка мне нос откусил?»
«А что, по-твоему, справедливо было бы мне одному отдуваться?»
- Спокойно, господа, спокойно, - справившись с внезапным першением в горле, громко сказал Волошин. - Объясните господину Гвадалуччи, что все будет улажено... так сказать, к нашей обоюдной пользе...
А что он еще мог сказать?
Переводчик скрючился еще сильнее, на глазах превращаясь в пережаренную шкварку. Волошин перевел взгляд на остатки особняка, на все еще льющуюся сверху струю воды...
«А почему это так не нравится господину Гвадалуччи? - мелькнула у Волошина неуместно ерническая, словно бы не ему принадлежащая мысль. - Он же итальянец, значит, должен любить всякие развалины, водопады...»
Господин Гвадалуччи продолжал ругаться на своем языке и ожесточенно жестикулировать. Наверное, ему тоже было неприятно, что придется расторгать свежезаключенный контракт. Но что значили его неприятности по сравнению с убытками, которые понесет «АРК»! Непривычное чувство охватило вдруг Виктора, стиснуло его в горячей ладони: ему неожиданно страстно захотелось, чтобы мерзкий итальяшка заткнулся. Сейчас же! Любой ценой! Иначе он его сам заткнет! Отступив в сторону груды обломков, Волошин нагнулся. Под руку попался осколок стекла - вытянутый, треугольный, похожий на сверкающий кинжал. Если воткнуть его со всего размаха в горло - в это смуглое, аккуратно подбритое, с подпрыгивающим кадыком горло, - брызнет кровь. Красным фонтаном рванется она, дополняя поток льющейся сверху воды...