После пресс-конференции все были приглашены на фуршет. Я выбрал редкий момент, когда рядом с Яной вдруг никого не оказалось, подошел к ней. После нашего разрыва мы вели исключительно официальные разговоры, да и то преимущественно по телефону.
Она посмотрела на меня как-то отстраненно.
- Вы довольны? - спросил я. - Все получилось так, как вы хотели?
Мне было очень трудно говорить ей вы, язык просто не поворачивался при произнесение этого местоимения, но нынешний характер наших отношений требовал именно такого обращения.
- Да, я рада, - впрочем, безо всякой радости в голосе ответила она. - Сегодня мне звонили братья. Они объявляют нам войну.
- >Этого следовало ожидать.
- Конечно, - подтвердила она, - для этого я все и делала.
- Ты хотела, чтобы между нами началась бы настоящая война? - От изумления я перешел на ты.
- Это единственный способ для меня стать свободной.
- И ты решила использовать меня?
Яна долго не отвечала.
- А почему бы и нет, чем ты лучше других, - вдруг произнесла она и отошла от меня.
Мне понадобилось некоторое время дабы прийти в себя. Разумеется, я с самого начала понимал, что она действует далеко не бескорыстно и ею движут не только желание избавить мир от злодеев. И все же я сразу поверил ее словам, и не только и даже не столько ее словам, сколько ее глазам, ее голосу, ее неистовым ласкам, что она испытывает ко мне нежные чувства, что я для нее дорог, насколько вообще для нее может быть кто-либо дорог. И, понимая это, я может быть, и пошел на такой риск, подписав это безумное соглашение, которое больше напоминало мне собственный смертный приговор. Я вторгся в ту запретную зону, куда мне нельзя было входить ни за какие сокровища мира. И вот теперь выясняется, что я в этой партии сыграл роль пешки, которую жертвует ради интересов короля. Вернее, королевы.
Мною вдруг овладела такая обжигающая и слепая ярость, что я был готов крушить здесь все подряд. Я крайне редко теряю самообладание, но если это со мной происходит, то из меня выходит такой могучий поток разрушительной энергии, я отдаюсь гневу столь полно, что мне самому становится страшно. В моей жизни было несколько эпизодов, когда я каким-то чудом останавливался на самом краю от того, чтобы совершить непоправимое.
Я чувствовал, как с каждой секундой теряю контроль над самим собой, но ничего не мог поделать, наоборот, я с каким-то мазахистким наслаждением как бы со стороны наблюдал, как все гуще скапливается внутри меня могучая энергия взрыва. Вокруг ели, пили, болтали, смеялись ничего не подозревающие люди, я же ощущал, что еще пару мгновений - и бомба взорвется.