Вокруг стало абсолютно тихо, я закрылась от всего, как вдруг услышала голос дедули.
— Призови свой огонь, — его тон был спокойным, и я представила, как пламя играет на моей ладони. Всё, как учил меня Блейк. Я почувствовала его на своих руках и всё такое. Меня словно что-то ударило. Почуяв неладное, я распахнула глаза.
Я увидела Блейка, растянувшегося на земле. На его лице застыло выражение мучительной боли, но он не издавал ни звука. Затем я поняла, что сделал дедуля: он поднял щит вокруг меня, чтобы я не смогла услышать крик Блейка. Я рванула за пределы щита. Все звуки вернулись в одно мгновение, и я упала на колени рядом с Блейком, который очень громко дышал.
— Как ты мог?! — заорала я дедулю.
— Дитя, ты должна…
— Я ничего не должна! Если это причиняет боль ему, то я не…
— Елена, — перебил Блейк, медленно поднимаясь, — ты должна научиться делать это так, чтобы не причинять мне боль. Ещё раз.
Он сделал глубокий вдох и встал. Я уставилась на него, хватая ртом воздух.
— Ты в своём уме? Я не собираюсь это повторять. Я никогда не смогу очистить разум, зная, через что ты проходишь, — я уставилась на него, всё ещё сидя на земле.
Он выжил из ума.
— Тебе нужно…
— Нет, не нужно, — перебила я его. — Если ты не можешь высвободить мои способности без превращения, то они мне не нужны.
Я встала.
— Нет, — резко ответил он. — Ещё раз. Я не сдамся, пока ты не научишься.
— Блейк, пожалуйста, не проси меня…
— Елена, мне нужно быть уверенным, что ты сможешь защитить себя, когда меня не будет рядом, — мне не понравилось, как он произнёс последние слова.
— Ладно, но помни: Рим не в один день строился. Это займёт время.
Он просто кивнул и снова встал рядом с дедулей. Я перевела взгляд на того.
— На этот раз без щита, пожалуйста.
Дедуля кивнул.
Я встала по другую руку от него и попыталась освободить свой разум. Как только я подумала о своём огне, всё повторилось: жуткий стон вырвался из Блейка, и я остановилась.
На этот раз я не рванула к нему. Этот тупой придурок сам виноват.
— Почему ты остановилась? Ты должна дойти до конца, Елена, — в голосе Блейка звучала ярость.
— Нет, если тебе от этого больно.
— Ты потом сможешь делать это, даже не думая, что это можешь причинить мне боль. Старайся больше.
Он был таким непреклонным, он вновь стал походить на прежнего Блейка. Того, который выводил меня из себя.
— Может, вам обоим стоит передохнуть, — сказал дедуля. — И дать Джорджу и Бекки возможность попытаться.
На лице Джорджа был написан чистый ужас, тогда как Бекки… я не могла расшифровать это выражение, но я знала, что ей это нравится не больше, чем мне.