– Вальц распорядился, – коротко пояснил муж, отметив мое внимание к букетам.
Он собирал со столиков бокалы и осторожно ставил их на поднос, дабы потом отнести аптекарю. В покоях Жанны запрещено было делать уборку – и это тоже распоряжением обер-лейтенанта.
– У господина Вальца много власти на пароходе, – скептически заметила я, осматриваясь. – Я командира «Ундины» видела от силы пару раз и, признаться, не помню, как его зовут. Зато имя обер-лейтенанта на слуху у каждого.
– Командира зовут Эрвин Гербер. И он ходит на «Ундине» уже более десяти лет – именно этим маршрутом Росток-Кронштадт. А что касается Вальца, – муж недобро хмыкнул, – это его второй рейс на «Ундине», всего-то. По виду Вальц бывалый моряк – или пытается таковым казаться – однако, я очень удивлюсь, ежели пассажирские перевозки – дело всей его жизни.
В каюте, кроме нас двоих, не было ни одной живой души, оттого подобные разговоры можно было вести без опаски.
– Чем же, ты полагаешь, он занимается на самом деле? – спросила я, понизив голос.
– Военно-морской флот. А быть может, и разведка.
Я поежилась.
– Я не шутил, говоря, что Вальца следует опасаться, – предупредил Жан. – О бомбе на борту стало известно за несколько часов до отправки парохода, но, вероятно, немецкое командование догадывалось о неблагонадежности рейса заранее.
– И все равно они пустили пароход в плавание…
– Чтобы не спугнуть Химика!
– Я понимаю, но это… слишком.
– Не спорю. Не хочешь помочь, милая? Вдвоем управимся быстрей.
Он говорил о бокалах.
Мне помогать не хотелось – даже более: я тронула мужа за руку, отвлекая от дела, и заставила посмотреть мне в глаза.
– Что с нами будет, Женя? Когда доберемся до Гельсингфорса. Ты думал об этом?
Он мой взгляд выдержал. Совершенно точно знал, какой ответ я хочу услышать и, должно быть, имел большое искушение солгать.
– Если все пройдет гладко – а я все сделаю, чтобы так и было – то мы дождемся парохода в другой конец и вернемся в Берлин. Иных распоряжений не было.
Коснулся моего подбородка, когда я попыталась отвести разочарованный взгляд:
– Ты хочешь остаться?
И снова он знал ответ. Жан спрашивал у меня это уже не впервые и, словно бы, каждый раз надеялся, что я скажу правду.
– Я хочу быть с тобой, – я взяла его за руку и сжала в своих ладонях. – Все равно где.
После, уже не разговаривая, мы снова занялись бокалами. Их оказалось немало, около дюжины, и почти в каждом на дне остатки засохшего вина. Аптекарю Коху будет, с чем работать – хоть я и не верила, что он найдет в них яд. Убийца не мог подсыпать цианид в каждый из бокалов! Возможно, он предвидел, что Жанна выпьет этим вечером не мало, но угадать точно, какой именно она возьмет бокал – просто невозможно!