— А вот прошли годы, и я понял, — отец смотрит на меня серыми, Алешиными глазами, — тогда, именно тогда и была настоящая жизнь, и нечего было ждать чего-то другого, совсем нечего.
Он улыбается, хотя ему, скорее всего, не хочется улыбаться.
Теперь моя очередь утешать его. Я говорю о том, что у него интересная работа, и семейная жизнь вроде бы устроена, и Валерия Аркадьевна к нему безусловно привязана.
Он кивает головой:
— Да, она прекрасный человек, верный, преданный, на нее можно во всем и всегда положиться. И на работе ее ценят, ты бы видел, как к ней относятся наши больные, она же превосходный терапевт, теперь готовится защищать диссертацию, тема безумно трудная, но Валерия Аркадьевна справится, она же такая работоспособная, энергичная…
Я слушаю отца и думаю: чересчур много слов.
Когда любишь по-настоящему, слов бывает куда меньше. Может, он хочет уговорить прежде всего себя, а потом уже меня? Впрочем, чего меня уговаривать? Я же и так вижу: Валерия Аркадьевна любит отца, любит поздней любовью немолодой женщины. И теперь она уже не отстанет от него со своими заботами и постоянным вниманием.
— До чего же ты похож на маму, — замечает отец, — особенно вот так, в профиль.
— Шестой год пошел…
— Да, время бежит…
Отец взглядывает на часы. Ему неохота уходить, но он обещал Валерии Аркадьевне быть дома к семи. Она уже два раза звонила сюда, напоминала, чтобы он не опаздывал, потому что и она раньше придет из больницы.
— Тебе пора, — напоминаю я, — иди, а то она будет беспокоиться.
— Не уйду, пока ты не выпьешь чаю, — говорит отец.
Он идет на кухню, ставит чайник. Что-то гремит, дребезжит, с грохотом падает на пол. В своем деле отец виртуоз, мастер, зато попроси его вымыть посуду или сварить сосиски — и все из рук валится.
Он возвращается, говорит растерянно:
— Тарелка вдребезги…
— Ну и пусть.
Он виновато моргает глазами.
— Какие-то они все скользкие, эти тарелки и блюдца…
Чай вскипел. Отец мажет хлеб маслом, нарезает толстыми ломтями любительскую колбасу, дает мне чай с бутербродами.
— А ты что же?
— Не хочу. Понимаешь, перебью аппетит, Валерия Аркадьевна будет обижаться, что ничего не ем.
— Понимаю.
— Когда придет Алеша?
— Скоро. Ты иди, не беспокойся за меня…
Отец вынимает из кармана пачку сигарет «Новость».
— Выкурю напоследок одну и поеду.
Вопросительно поднимает на меня глаза:
— Ты что, вроде курить начал?
— И не думал даже.
— Алеша сказал, что ты куришь.
— Это было один раз, но больше не буду, не нравится…
— Молодец, и не надо, ни к чему привыкать…
Он курит, сизый дым медленно плывет к потолку. Отец ищет глазами пепельницу.