Вот я прихожу обратно из института, и меня спрашивают: «Как? Приняли, конечно?»
Что тут ответить?
Мысленно я уже видела сочувствующие, откровенно насмешливые, даже злорадные взгляды моих товарищей, соседей по дому, родственников. Ведь решительно все знали о том, что я сдаю экзамен в институт кино, что мечтаю быть артисткой, звездой экрана…
Ноги мои словно бы приросли к земле. Я чувствовала себя совершенно раздавленной, никому не нужной.
Кто-то подошел ко мне, заглянул в лицо. Я увидела прищуренные светлые глаза, вздернутый нос.
— Все кончено? — спросил он. — Жизнь прошла, прошумела, как дальний гудок парохода, не правда ли?
Я сказала сердито:
— Отстаньте!
— А вот и не отстану, — сказал он.
Так мы познакомились с Васей Волобуевым. Он учился на последнем курсе операторского факультета, было ему от роду двадцать три с половиной, и жил он на Серпуховке, в деревянном доме с флюгером на крыше.
Все это он выложил сразу же, в один присест, а потом взял меня под руку и пошел вместе со мной по улице.
Жаркий август стоял над городом, запыленные, тусклые листья деревьев слегка дрожали, может быть, в предчувствии недалекой грозы. И она наконец разразилась, нагрянула грозным рокотом грома, обильно хлынувшим проливным дождем.
Мы забежали в какой-то подъезд, стали там под защитой стеклянной двери.
Вася сказал:
— Люблю глядеть на дождь. А ты?
— Что я?
— Любишь глядеть на дождь?
Я произнесла надменно:
— Мы с вами пока что еще не пили на брудершафт.
И сразу стало совестно этих моих слов, потому что его светлые глаза смотрели на меня с той открытой, бесхитростной прямотой, которая не принимала ни обиды, ни насмешки.
Он сказал:
— В таком случае будем на «ты».
Могла ли я знать тогда, стоя рядом с ним в подъезде чужого дома, что с этого дня он войдет в мою жизнь и займет в ней свое, только ему принадлежащее место? И станет моим другом?
Правда, только другом, не больше.
Я относилась к нему по-товарищески и привыкла рассказывать ему все о себе, и он терпеливо выслушивал меня и первый знал о моих внезапно вспыхивающих влюбленностях, каждая из которых обычно казалась самой настоящей, единственной, неповторимой.
Я никогда не задумывалась над тем, как он относится ко мне.
Мы были приятелями, добрыми друзьями. И я спрашивала его:
— Почему ты не женишься?
— Невесты нет, — отвечал он.
Я предлагала:
— Хочешь, подберу любую? У меня много подруг…
— Когда захочу, обращусь к тебе за советом, — обещал он, и было непонятно, шутит ли или говорит всерьез.
Он любил задавать неожиданные вопросы.
Вдруг спросит:
— Как думаешь, кто был первым человеком на земле, построившим дом?