«После разгрома и капитуляции гитлеровской Германии, Япония остается единственной из воюющих держав, которая еще упорствует в продолжении войны.
Япония отклонила требование трех держав: Соединенных Штатов, Великобритании и Китая о безоговорочной капитуляции своих вооруженных сил. Таким образом, предложение, сделанное японским правительством Советскому Союзу о посредничестве на Дальнем Востоке, потеряло всякую основу. Принимая во внимание отказ Японии капитулировать, Союзники обратились к Советскому правительству с предложением вступить в войну против японской агрессии и. таким образом, ускорить ее окончание, уменьшить количество жертв и внести вклад в скорейшее восстановление мира.
Исходя из своих союзнических обязанностей, Советское правительство приняло это предложение и присоединилось к обращению Союзных держав от 26 июля.
Советское правительство считает, что подобная политика является единственным средством приближения мира и избавления народов от дальнейших страданий и жертв…
Исходя из вышеизложенного, Советское правительстве объявляет, что с завтрашнего дня, т. е. с 9 августа, Советский Союз будет считать себя в состоянии войны с Японией».
С видимым усилием сохраняя спокойствие, посол Сато вежливо выразил сожаление, что Советский Союз порвал договор о ненападении почти за год до его официального истечения. Может ли он теперь, учитывая обстоятельства, телеграфировать эту информацию своему правительству?
Бесстрастное выражение лица Молотова изменилось на благожелательное: Сато может отправить любые телеграммы, какие пожелает, даже — шифрованные. Нарком иностранных дел заявил, что он лично сожалеет о том, что произошло.
— Я был вполне удовлетворен все прошедшие годы вашими действиями в качестве японского посла. Мне приятно отметить, что нам обоим удавалось поддерживать хорошие отношения между нашими странами до сегодняшнего дня, несмотря на все трудности, с которыми мы сталкивались.
— Я благодарен за добрую волю и гостеприимство вашего правительства, — ответил Сато по-русски, медленно подбирая слова, — которые я ощущал в Москве в течение всего этого трудного времени. Действительно печально, что мы превращаемся во врагов. Но этому нельзя помочь. В любом случае, позвольте обменяться с вами рукопожатием. Возможно, в последний раз.
Сато и Молотов пожали друг другу руки, и почти в тот же момент телефонная связь в японском посольстве была отключена, а радиоаппаратура — конфискована. Сато составил сообщение открытым текстом на японском языке, передав его на Центральный телеграф.