«Больше демократии! Больше гласности!» — провозглашал Горбачев в Вашингтоне, Париже, Лондоне и Бонне.
«Больше социализма! Больше дисциплины!» — поучал он, вернувшись домой.
И, наконец, объединив эти два призыва, стал и дома, и за границей призывать: «Больше демократии! Больше социализма!». Это не прошло незамеченным. Демократия и социализм, как две критические массы урана, при сближении должны были произвести взрыв почище чернобыльского.
Тем не менее, Горбачев очень импонировал Западу. Никто из его предшественников не был настолько открыт и откровенен.
Во всех поездках его сопровождала жена. (Сталин ликвидировал свою жену Надежду задолго до собственного появления на международной арене; жена Хрущева — добрейшая Нина Петровна — редко появлялась на людях; Брежнев держал свою Викторию Петровну чуть ли не под домашним арестом. Что касается Андропова, то западные журналисты уверяли, что вообще не знали, женат он или нет, пока на похоронах не увидели его вдову.)
Но Раиса Максимовна — не чета своим предшественницам. Она носится по западным столицам с кредитной карточкой «Америкэн-экспресс», опустошая ювелирные и антикварные магазины. Она заказывает такие же серьги, как у Маргарет Тэтчер, за 70 тысяч фунтов стерлингов, она покупает на аукционе золотое пасхальное яичко Фаберже, посрамив слетевшихся со всего мира толстосумов-коллекционеров. (Вещь уникальная. Всего несколько таких шедевров сделал прославленный русский ювелир по заказу Императорской фамилии. И цена уникальная — 2,5 миллиона долларов.) Она заваливает заказами Диора и Кардена. Впервые два знаменитых модельера отказываются назвать корреспондентам общую стоимость заказа, ссылаясь на коммерческую тайну и просьбу клиентки. Но пронырливые журналисты узнают все через налоговую инспекцию. Семизначные цифры, набранные красным шрифтом, сенсационно венчают заголовки европейских газет, обеспечивая супругам Горбачевым солидность и повсеместное уважение. (Неумолимая тяга номенклатуры, а за ней и всего населения, к западному «шмотью» оказалась совершенно очевидным, но, увы, единственным подтверждением знаменитого лозунга: «Народ и партия едины!» Тонны западного ширпотреба раздавили и втоптали в грязь все бессмертные идеи Маркса, Энгельса, Сталина.)
И деньги Горбачеву, как он и обещал своей партии, дают, но понемногу и за конкретные дела.
Выпустить всех политических заключенных. «Уже выпустили», — уверяет Горбачев.
Ему предъявляют списки с точностью до одного человека.
Откуда эти списки? Куда смотрел КГБ?
Но в лагерях уже распахиваются ворота, а чернобыльский взрыв вообще срывает их с петель. Мощный поток бывших политзаключенных вливается в общественную жизнь страны, формируясь и перестраиваясь на ходу, предчувствуя открывающуюся возможность свести, наконец, старые счеты с ненавистной системой.