В таких условиях окруженная сонмищем врагов, теряющая инициативу власть лихорадочно пыталась создать эффективный карательный аппарат. Учреждались Сыскной и Разбойный приказы и, наконец, Приказ тайных дел — первый в России настоящий институт политического сыска, ответственный непосредственно перед царем и ведающий законодательно оформленными Уложением 1649 года так называемыми «великими государевыми делами», известными более как «Слово и дело государево».
Всякое словесное оскорбление величества или неодобрительное слово о действиях государя были подведены под понятие государственного преступления, караемого смертью. Под страхом смертной казни установлена была обязанность доносить о преступлениях подобного рода — «сказывать слово и дело государево». Сказавшего «слово и дело» немедленно вели в застенок к допросу, а затем хватали и пытали того, на кого тот указывал. Когда раздавались эти страшные слова на улицах, площадях или других общественных местах, все немедленно разбегались.
Архивы приказа «Тайных дел» полны документов, свидетельствующих о желании властей превратить народ не просто в рабов, но в рабов немых, не смеющих даже раскрывать рот без особого разрешения. Драгун Евтюшка как-то, выпивая чарку водки, сказал: «Был бы здоров Государь царь, Великий князь Алексей Михайлович, да я, Евтюшко, другой». Трудно найти в этих словах служивого какой-либо злой умысел. Скорее, тост можно считать вполне лояльным и верноподданническим. Но на него донесли «слово и дело», и за то, что он в одной фразе осмелился произнести имя царское и свое, то есть как бы приравнять их, солдат был жестоко избит батогами. И таких дел более 90 %.
Не ленились из самых дальних уголков страны везти обвиняемых в приказ и жестоко наказывать, скажем, за пересказ сна, где одному мужику приснилось, что он попал в Кремль и пьет с царем. Беспощадно наказанный кнутом, несчастный был отправлен в тюрьму с наставлением «никому не рассказывать свои сны».
Но ничего не помогало. Повсеместно вспыхивали водочные бунты, хлебные бунты, медные бунты (когда царь решил всю «конвертируемую» валюту взять себе, а подданным оставить одну медь), Посадские люди восстали в столице, в Новгороде и Пскове. И снова чередой пошли казни, замельтешили по окраинам карательные экспедиции, пейзажи украсились виселицами, у плах и костров засуетились судейские и палачи…
Измученный смутами, ошалевший от убогих интриг фаворитов (родственниками первой и второй жен), Алексей Михайлович внезапно скончался, не дожив до сорока шести лет. Он оставил на попечение двух ненавидящих друг друга кланов 11 детей.