Сам дом представляет собой непритязательное кирпичное здание, огромное, со множеством окон – кажется странным, что резиденция, построенная в столь утилитарном стиле, принадлежит такой манерной даме, как герцогиня. Впрочем, такова вся монтрисианская архитектура – все здешние постройки возводили, делая акцент на их пригодность для обороны и пренебрегая красотой. «Крепкие здания, построенные для защиты слабого народа», – думает Кэл. Реновия представляет собой полную противоположность – сильный духом народ, который окружает себя красивой, изысканной архитектурой.
Карета останавливается на мощеном кругу перед домом. Перед парадным входом стоят два лакея в темно-красных ливреях. Один из них кидается вперед, чтобы открыть дверцу кареты.
Второй лакей протягивает руку Тени; Кэл выходит из кареты вслед за ней. За ним следует герцогиня, при этом она крепко сжимает руку лакея и держит ее чуть дольше, чем необходимо.
– Приятно видеть тебя снова, Данье, дорогой.
Кэл замечает, что Данье улыбается герцогине такой улыбкой, которую в Реновии сочли бы весьма наглой со стороны слуги.
Они поднимаются по парадной лестнице к дверям, ведущим в вестибюль. Внутри дом выглядит совсем не так, как Кэл ожидал после общения с герцогиней: его интерьер намного более традиционен и суров. Вестибюль вымощен черными и белыми плитами, стены от пола до потолка обшиты панелями из древесины грецкого ореха.
– Приве-ет, – восклицает герцогиня Гирт. К ее ногам, тявкая и стуча коготками по плиткам пола, подбегают две маленькие пушистые собачки. – О, мамочкины малютки. – Она берет их на руки, и их маленькие язычки начинают лизать ее лицо. – Вижу, вы скучали по своей мамочке, скучали!
– Герцог в библиотеке, миледи, – говорит лакей. Он стоит неподвижно, заложив руки за спину и глядя прямо перед собой.
– Спасибо, Данье, дорогой, – отзывается она. Затем обращается к собачкам: – Пойдем к папочке, хорошо?
– Я думала, вашего мужа с нами больше нет, – выпаливает Тень.
Кэл тоже не понимает, о ком толкует герцогиня.
– Больше нет? – Она смеется. – Ну что вы, милочка, я имела в виду, что его нет на ужине. Он не принял приглашение первого министра и не поехал. Герцога не интересуют досужие сплетни и всякие пустяки, во всяком случае, он называет это именно так. Но для нас, для остальных, это же не пустяки, не так ли?
– Конечно же нет, – отвечает Тень, взглянув на Кэла.
Он не может не заметить, что у нее вырывается вздох. Может, она ревнует его к герцогине? Эта мысль обжигает Кэла, в нем вспыхивает какая-то искра, но он не может позволить себе отвлечься от дела и выкидывает эту мысль из головы.