Это должно было быть уроком по искусству шпионажа, но, ощутив ее рядом с собой, он мигом перестает думать о каких-либо уроках.
Хотя он намеревался сделать этот поцелуй коротким, начав ее целовать, он обнаруживает, что не хочет останавливаться. Этого явно не хочет и Тень, она обхватила руками его шею и притягивает его еще ближе. Он прижимается к ней, она отвечает на его поцелуй, и он забывает обо всем.
Да, вот так. Это так не похоже на тот раз, когда он целовал герцогиню. Тогда он словно пребывал в сомнамбулическом сне, а теперь проснулся, и все его чувства, все его существо, сама его душа ожили и поют.
Но затем, когда поцелуй становится более глубоким, когда его рука зарывается в ее волосы под париком, а ее руки крепко обвивают его шею, все вдруг обрывается.
Тень резко отшатывается.
Кэл остается один. Он потрясен.
– Ты что-то слышишь?
Она качает головой. Быстро сложив бумаги обратно в кожаную коробку, она закрывает ее крышкой и ставит на полку.
– Спасибо за урок, – говорит она. – Ты умелый учитель и еще более умелый актер.
– Что? Нет… погоди! Это не…
Но она не отвечает. Она выбегает вон, оставив его в кабинете герцога одного.
Малый бал назначен на завтрашний вечер. Кэл примеряет костюм, сшитый для него.
– Я выгляжу дураком, – ворчит он, хмуро глядя на себя в зеркало.
Мы ведем себя друг с другом непринужденно, поскольку между нами существует молчаливое согласие ни под каким видом не обсуждать то, что случилось между нами в кабинете герцога – «урок» и мое бегство от него. Кэл хотел дать мне понять, что такое искусство шпионажа, только и всего, так что мне надо перестать думать об этом поцелуе. Сам он явно уже о нем позабыл.
Что касается герцога и герцогини, мы решили, что в нашем общении с ними надо глядеть в оба, но пришли к выводу, что разумнее оставаться в их поместье, поскольку, если мы съедем, они могут догадаться о наших подозрениях.
Так что в ближайшем будущем нам предстоит Малый бал.
– Полно, не дуйся, – поддразниваю его я. – Поверь мне, ты выглядишь весьма элегантно. – Я улыбаюсь: забавно думать, что Королевский Ассасин переживает из-за того, как он будет выглядеть на балу.
– Ничего я не дуюсь. Посмотри на это с практической точки зрения. Я не могу свободно двигать руками, – он пытается поднять руки, чтобы продемонстрировать, насколько его движения ограничивает металлический нагрудник, – к тому же этот плащ слишком тяжел. Он тоже будет сковывать меня, если возникнут какие-то проблемы. – Он дергает завязки плаща. – И эта штука душит меня!
Я смеюсь и поднимаю руки, чтобы распустить завязки и завязать их менее туго.