Нита непроизвольно шагнула вперед, чтобы остановить все это. Она уже хотела выразить протест, но тут же закрыла рот.
«Ты не можешь это остановить, Нита. Ты не можешь спасти его. Если ты проявишь сочувствие, твоя мать заставит тебя об этом пожалеть.
«Она не сделает мне больно», – возразила своему внутреннему голосу Нита.
Но может придумать что-то похуже. Нита вдруг вспомнила о маленьких скрюченных трупах дактов, лежащих на простынях, но тут же прогнала эту картинку.
Опустив руки, она прекратила внутренний диалог с собой и отвернулась. Кровь и жестокость были знакомы Ните не понаслышке, но сейчас ей претил этот проблеск надежды в глазах Фабрисио. Она не хотела бы видеть, как эта надежда сменится разочарованием.
– Нита. – Мать поднялась на ноги и стряхнула с пальцев капли крови. – Доброе утро.
– Доброе утро. – Нита сделала паузу. – Ты пытаешься отрезать ухо?
– Да. Он сопротивляется. – Мать поманила ее к себе. – Дай мне руку.
Нита колебалась всего долю секунды, прежде чем приблизиться.
– Чем я могу помочь?
Надежда в глазах Фабрисио погасла, сменившись ужасом и гневом. Нита старалась не смотреть на него.
Мать достала еще один шприц, по-видимому, тоже наполненный успокоительным.
– Я попробую удержать его. И хочу, чтобы ты его усыпила.
Нита дрожащими пальцами взяла шприц, все еще не позволяя себе смотреть на Фабрисио. Так ведь будет лучше, да? Так он не почувствует боли. Ните не придется слушать, как он кричит.
– Почему ты не усыпила его, прежде чем начать? – спросила она, пряча от матери дрожащую руку.
Мать небрежно пожала плечами.
– Думала, что смогу отрезать быстро.
«Нет, – подумала Нита, глядя на подрагивающую полуулыбку на лице матери. – Ты так не думала. Ты хотела, чтобы это произошло. Ты хотела разбудить меня и заставить помогать».
Мать ее проверяла. Нита не знала, какими могли бы быть последствия отказа, но понимала, что не очень хорошими.
«Тебе не следовало разговаривать с Фабрисио, а потом врать ей, что ты этого не делала».
Нита поступила глупо. Нужно было подумать, прежде чем болтать с ним.
Стиснув зубы, она опустила шприц.
– Я не понимаю: разве не легче просто дорезать ухо? Не усыпляя? – Нита показала свой скальпель. – Осталось чуть-чуть. Чтобы закончить, много времени не потребуется.
Лицо матери расплылось в широкой улыбке.
– Если ты так думаешь, я с удовольствием попробую.
– Нита, – впервые с момента ее появления заговорил Фабрисио. – Нита, por favor[6].
Мама расхохоталась.
– О, он понял, как тебя зовут.
Крепко сжимая скальпель в потной ладони, Нита сосредоточилась на ухе, игнорируя плач Фабрисио и то, как шепотом он повторял ее имя, словно молитву.